– А это разрешено?

Бакстер улыбнулся. Зубы у него были желтые, а один клык оказался жутковато-черным.

– Старушка Литтл вас уже предостерегла? Нет, это вполне в порядке вещей. Просто не надо соваться в «Зайца и гончих», чтобы не напороться на Долговязого Джона. Он с нижними чинами не бражничает.

– Долговязый Джон?

– Наш директор. Прозван в честь Долговязого Джона Сильвера.

И Бакстер прикрыл ладонью глаз, изобразив пирата.

«Герб Уитби» находился в пятнадцати минутах ходьбы вниз по склону. Ресторанный зал оказался большой безликой комнатой с несколькими раскрашенными фотографиями старых автомобилей на стенах и маленьким угольным камином; по другую сторону раздаточной виднелся бар, в котором мужчины в кепках пили темное пиво без пены. Джеффри понял, почему мистер Литтл предпочитал «Зайца и гончих» с окнами, застекленными донышками бутылок, и разноцветными фонариками.

– Раньше преподавали где-нибудь?

– Нет, это моя первая работа.

– Жить тут можно. Особенно человеку с деньгами.

– У меня их, к сожалению, нет.

– И у меня тоже, – сказал Бакстер. – Дам вам совет. Не пытайтесь стать заведующим отделением или кем-нибудь в этом роде. Иначе вся ваша жизнь сведется к расписаниям и совещаниям. Оставайтесь рядовым пехотинцем. Преподавайте нашим маленьким паршивцам и смывайтесь сразу, как прозвенит звонок. Так уж и быть, выпью еще полпинты.

Хоть Бакстер и уверял, что больше половины пинты обычно не употребляет, за два часа ему удалось управиться с дюжиной таковых, оплаченных по большей части Джеффри.

– По-моему, ваш черед платить, Тальбот, – говорил он. – Примем – для общей ясности головы.

Поднимаясь на холм, он шумно отдувался.

– Я бы завел машину, будь она мне по карману. Вниз-то спускаться я не против, а вот в гору лезть сил моих нет. Я ведь ранен был.

– Где?

– Состоял в «Бекасах».

– В «Бекасах»?

– Часть тринадцать-двадцать пять. Больше меня не призовут, уверен. Староват.

Они вошли на территорию школы, часы пробили девять.

– Вас в изолятор засунули? – спросил Бакстер.

– Да.

– Я так и думал. А моя комната в другом конце дома, только надо спуститься на один пролет. Завтрак в семь тридцать. Может, заглянем потом в «Герб»? Я обычно пропускаю стаканчик сухого мартини перед утренней службой.

– Вы могли добиться на этой работе многого, – сказал Литтл. – Вы учитель от бога. И мальчики вас слушаются.

– Надеюсь вскоре вернуться назад, – ответил Джеффри.

Он действительно и понятия не имел, сколько времени продлится война. Полагал, что, раз русские и американцы в ней не участвуют, все ограничится жестокими, но недолгими боями в Европе. Скандинавы серьезного сопротивления оказать не смогут, зато на французов положиться можно – они сумеют продержаться до прихода британского подкрепления. А потом он возвратится сюда и снова будет тренировать сборную, которая в первое же лето добилась ничьей с «Бирвуд-Холлом», а может, и сам попробует поиграть во второй сборной Ноттингемшира.

– Мне будет дьявольски трудно найти сюда молодого учителя, – сказал Литтл. – В прошлую войну моему отцу пришлось заманивать пенсионеров.