В воскресенье утром, разговаривая по телефону с Нью-Джерси, как и каждую неделю, я с изумлением услышал, что родителям уже известно о визите ко мне Сонни Котлера. Опасаясь отцовского вмешательства в мою жизнь, о своих делах я рассказывал старикам крайне мало и скупо. Как правило, ограничивался сообщением о том, что жив-здоров и у меня все в порядке. Матери этого хватало, отец же неизбежно устраивал мне допрос с пристрастием:

— Ну, а вообще что происходит? Что ты вообще-то поделываешь?

— Учусь, папа. Учусь, а вечером в пятницу и субботу подрабатываю официантом в здешнем кабаке.

— А как ты развлекаешься?

— Честно говоря, никак. Мне не нужны развлечения. И у меня нет на них времени.

— А девица какая-нибудь в эту картину вписывается?

— Не то чтобы, — говорил я.

— Будь поосторожнее, — говорил он.

— Да уж как-нибудь!

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Допустим.

— Ты ведь не хочешь попасть в историю.

Здесь я обычно смеялся.

— Не хочу.

— Живешь сам по себе, и это уже достаточно скверно, — говорил отец.

— Мне нравится, — возражал я.

— А если ты ошибешься и никого не окажется поблизости, чтобы вразумить тебя добрым советом и наставить на путь истинный, что тогда?..

Я воспроизвел наш стандартный воскресный разговор, прерываемый лишь надсадным отцовским кашлем. На этот раз, однако же, едва успев дозвониться, я первым делом услышал:

— Значит, ты, как мы понимаем, уже познакомился с Котлером-младшим. Ты ведь знаешь, что это за птица? Здесь, в Ньюарке, живет его родная тетя. Она замужем за Спектором, которому принадлежит канцелярский магазин на Маркет-стрит. Значит, Спектор доводится ему дядей. Когда мы рассказали, где ты учишься, она сообщила, что ее девичья фамилия Котлер и что семья ее брата живет в Кливленде, а племянник учится в одном с тобой колледже и является председателем еврейского братства. И председателем Объединенного совета братств тоже. Еврей — и председатель Объединенного совета братств! Каково? Дональд. Его зовут Дональд Котлер. А у вас там его называют Сонни, не правда ли?

— Правда.

— И, значит, он пришел с тобой познакомиться. Это же замечательно! Он, насколько мне известно, отличный баскетболист и один из лучших студентов во всем колледже. И чего же он от тебя хотел?

— Хотел завербовать меня в свое братство.

— И что же ты?

— Я сказал, что братства меня не интересуют.

— Но его тетя говорит, что он замечательный мальчик. Круглый отличник вроде тебя самого. И, насколько мне известно, писаный красавец.

— Вот-вот, — устало ответил я. — Просто загляденье.

— Ну, и что эта твоя ирония должна значить?

— Послушай, папа, не надо присылать никого со мною знакомиться.

— Но ты ведь живешь как в пустыне! Сразу же по прибытии тебя подселили к трем еврейским мальчикам, а ты первым делом подыскал себе какого-то гоя и перебрался к нему.

— Элвин — замечательный сосед. Тихий, спокойный, опрятный, и он очень прилежно учится. О лучшем соседе по комнате я бы и мечтать не мог.

— Да ладно, я ничего не имею против. Но если уж к тебе зашел Котлер-младший…

— Папа, я не могу больше разговаривать…

— Но как мне узнать, что там у тебя, что с тобой происходит? Как узнать, чем ты занимаешься? Ты ведь можешь заняться черт знает чем!

— Я занимаюсь учебой, и только учебой, — твердо ответил я.