-  Ну надо же, не зажилил! - изумился парень. - И чего, спрашивается, о них всякие страсти рассказывают? Ведь половина моих знакомцев не в пример больше господина Рильгона звания упырей заслуживает. Вот хоть Рей или господин Страшар…

    Тальбы сдержали обещание и к назначенному дню изготовили для Асверии чудесную корону - золотой обруч с четырьмя высокими, похожими на языки пламени зубцами, осыпанными, будто снежинками, маленькими бриллиантами. Резной обод украшали рубины и гранаты, а в центр каждого зубца были вставлены синие сапфиры ромбовидной формы.

    Корона эта была торжественно водружена на голову Асверии в замковом храме при колоссальном скоплении народа, причем на этот раз жрецы Богини и Священного Огня, забыв споры, по очереди совершили все положенные обряды к вящему удовольствию присутствующих. Собравшиеся в Кергово вообще проявили при возведении младшей дочери Юстина Лаура на нардар-ский престол удивительное единодушие. Высокородные и те воздержались в этот торжественный день от склок и взаимных упреков, хотя поводов и причин для них было более чем достаточно. Ну вот, к примеру, в какой очередности надо приносить клятву верности новоявленной повелительнице Нардара. Напрасно Рей расставлял замковых стражников так, чтобы они могли быстро утихомирить буянов. Напрасно Драйбен шептался с тальбами, дабы те подготовили на всякий случай парочку магических трюков для вразумления крикунов. То есть крика было хоть отбавляй, но выкрикивали преимущественно добрые пожелания и приветствия, ибо даже до самых тупых и упрямых в конце концов дошло, что если Асверии не удастся возродить Нардар, то и никому не удастся.

    В немалой степени способствовало единодушию собравшихся известие, что завтра войско двинется к Рагбор-скому тракту, дабы дать мергейтам первый серьезный бой. Перед лицом грозной опасности и возможной гибели в бою старые распри были забыты, так что даже помолвка Асверии с Драйбеном прошла без сучка без задоринки. Намерение Асверии взять в мужья владетеля Рудны не вызвало, понятное дело, восторга у многих высокородных, с вожделением поглядывавших на юную кониссу, но не то было настроение, чтобы охаивать прилюдно ее избранника и припоминать ему прошлые прегрешения. Керговцы же и простонародье от души радовались грядущей свадьбе, полагая, что Драйбен очень даже Асверии подходит. Наряды, во всяком случае, они подобрали дополняющие друг друга. Асверия красовалась в длинном золотистом платье и горностаевом плаще, а владетель Рудны - в черном с золотой оторочкой кафтане. Богаче всех, впрочем, оказались разодетыми тальбийки, нацепившие на себя бесценные старинные украшения в таком количестве, что стали сиять не хуже, чем ювелирные прилавки в базарный день. К результатам это привело самым неожиданным.

    Войко при виде разнаряженной Эйи приуныл и, решив, что ухватил кус не по зубам, потащил на сеновал одну из прежних подружек. Ревнивая тальбийка, заподозрив измену, отправилась выяснять отношения, но все, к счастью, обошлось без смертоубийства. Изменщик, заработав синяк под глаз, остался с Эйей на сеновале - заглаживать вину, а подружка его поспешила к приятельницам хвастаться замечательным серебряным браслетом и дивными переливчатыми камешками, каждый из которых стоил, по ее словам, "трех мужиков, да еще и с избами".

    Воинственные, увешанные драгоценностями тальбийки привлекли к себе внимание высокородных владетелей и прэтов. Тальбы, дабы потешить народ, принялись творить всевозможные чудеса, и начавшийся в стенах замка праздник выплеснулся за его пределы, поскольку Страшар категорически запретил показывать "огненные фокусы" в Хмельной Горе.

    -  Спалят замок, что тогда делать будем? - задал он Асверии вполне уместный вопрос, после чего бочки с пивом и корзины со снедью стали вытаскивать за стены, благо небо во второй половине дня окончательно очистилось от туч и солнце начало припекать по-летнему.