Он любезно поздоровался:

— Добрый вечер, мисс Трент, я вижу, что вы прекрасно устроились.

Он подошел к Нине и поцеловал ее.

Интересно, вечером он снова назовет ее «мисс Трент»? А может быть, и не будет никакого вечера. Абигайль понятия не имела, будет ли она ужинать вместе с ним, или одна, а может быть, она будет ужинать с Боллингером и мевру Бут.

— Я ужинаю в семь, Абигайль. Надеюсь, что вы составите мне компанию.

Ее сердце подпрыгнуло. Она вежливо поблагодарила за приглашение. За несколько минут она была одновременно и «мисс Трент» и «Абигайль»; это кого угодно выведет из себя.

Они сидели вдвоем в красивой столовой и ели суп, который подал Боллингер. Профессор молчал.

— Я не могу понять, почему вы называете меня то мисс Трент, то Абигайль, — набравшись храбрости, сказала она и посмотрела на него в ожидании ответа.

— Я уже когда-то отвечал вам на этот вопрос. Я забываю.

— Забываете что?

— Вы можете вернуть мне веру в женщин, Абигайль, но на это уйдет слишком много времени. Я разучился верить.

Он замолчал и улыбнулся ей.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду. Вошел Боллингер и принес яйца по-бургиненски, поданные, как и полагается, в глазированных кастрюлях; от них исходил прекрасный запах, она была очень голодна, и профессор тоже. Абигайль ела и не задавала больше вопросов. Потом Боллингер принес фруктовый пирог с кремом.

— Как вкусно! — воскликнула Абигайль.

— В таком случае возьмите еще кусочек, я не думаю, что это вам повредит, вы такая худенькая.

Он был прав. Ей приходилось платить за обеды в больнице, поэтому она ограничивала себя в еде.

Кофе пили в небольшой комнате, когда Абигайль протянула ван Вийкелену чашку, он вежливо сказал:

— Мы говорили о вас.

— Нет, в самом деле, нет!

— Вы не понимаете, что я имею в виду, Абигайль. Вы не возражаете, если я всегда буду звать вас Абигайль?

— Вы хотите сказать, что больше не испытываете неприязни ко мне?

Она была не готова к взрыву.

— Дорогая девочка, я никогда…

— Конечно, вы невзлюбили меня с первого дня, как мы встретились, — безжалостно прервала она его. — Я не знаю почему — возможно, вы один из тех мужчин, которые не могут терпеть скромных женщин, но вы используете мою скромность в своих интересах.

Он серьезно посмотрел на нее, его брови подергивались, и Абигайль поняла, что он смеется. Это ее разозлило.

— Ваши глаза прекрасны, у вас ямочки на щеках, вы знаете об этом? — И сладкая улыбка.

— Если вы не возражаете, закончим разговор обо мне! Он выполнил ее просьбу без особого сожаления, извинился и вышел, сказав, что ему нужно работать. Она сидела час или два одна, погруженная в свои мысли, смотря на огонь в камине. Она добилась его дружбы, она была в этом уверена, и, возможно, добилась его уважения.

На следующий день он дал ей новые указания относительно Нины — ничего особенного, так как девочка быстро поправлялась; она была веселой и жизнерадостной. Ее нужно было только чем-то забавлять и следить, чтобы она не переутомлялась. Уходя, профессор сказал:

— Меня не будет день или два, Абигайль, пожалуйста, чувствуйте себя свободной в доме. Боллингер поможет вам. Нине нужно купить одежду, пойдите с ней в магазин на Хуфштрасс и купите все, что нужно. Счет пусть пришлют мне. Нине нужна обувь, на этой же улице есть обувной магазин Пеннокс. Ян отвезет вас.

Через два дня они с Яном на «мерседесе» отправились за покупками. Покупали все, что им понравилось, не обращая внимания на цены, как и приказал профессор.