— Дядя Доминик!

Абигайль замолчала, будто бы профессор ножом отрезал ей голос. Он прошел в центр маленькой комнаты, дети дружно бросились к нему. Он подошел к Нине и поцеловал ее.

— Мне понравилась песня про короля, — сказал он. Это была песня, которую она только что пела.

— Вы были здесь и слушали? — спросила Абигайль.

— Я не хотел вам мешать.

— Я не буду больше никогда петь.

— Но вы поете прекрасно. — Сказав это, профессор вышел.

Вошла сестра Рицма, Абигайль взяла Нину и пошла укладывать ее спать.

Через два дня профессор сказал, что скоро заберет Нину домой. Абигайль поправляла кровать, а Нина, сидя на полу, играла с куклой. Девочка бросилась к нему и обняла его за колени, хохоча на всю комнату.

— Маленькая шумная девочка, — ласково сказал профессор. — Вы будете ухаживать за ней, Абигайль. мевру Бут уже имела дело с этим маленьким бесенком, но она постарела и, боюсь, теперь с ней не справится.

Абигайль медленными движениями поправляла пеленку:

— Надолго, сэр?

— Не могу сказать. А почему вы об этом спросили? У вас есть другие предложения?

— Нет. Конечно, я согласна.

— У Одилии сегодня ночью родился сын, через несколько дней Дирк приедет за Ниной.

— Я очень рада за Одилию. Надеюсь, роды прошли хорошо и она чувствует себя прекрасно.

— Да, она звонила мне через час после родов. Дирк просто счастлив.

— Представляю. Мужчины всегда хотят иметь сыновей.

Она готова была отрезать себе язык, увидев, как он побледнел.

— Я договорюсь о вашем уходе завтра из дома для медсестер. Сестра Рицма сообщит вам все подробности, — и вышел.

Теперь она знала, что будет ухаживать за Ниной, когда девочку выпишут из больницы. Она чувствовала себя счастливой. Она предполагала, что останется в Амстердаме дней на десять, и только потом, когда Нину увезут в Испанию, она поедет в Лондон.

Профессор де Вит уговаривал ее пожить в Амстердаме. — У Доминика всегда есть пациенты, которым требуется медсестра, у вас будет работа.

Ван Вийкелен мог бы предложить ей это сам, но он никогда так не поступит. Она упаковала свои вещи. Но было еще кое-что: она не получила зарплату, а так как профессор очень рассердился, когда она попыталась вернуть деньги, оставшиеся от поездки, она не хотела больше говорить с ним о деньгах. Видимо, он заплатит, когда она будет уезжать из Амстердама.

Они покинули больницу на следующий же день после обеда. Ван Вийкелен сам нес счастливую Нину на руках.

— Никто бы не поверил, что совсем недавно я разрезал тебе живот, — смеясь, говорил он.

Девочка тоже смеялась и просила рассказать подробно, как дядя Доминик это делал.

Он проводил их до машины, и они поехали домой с Яном на новеньком «мерседесе». Дома их тепло встретили мевру Бут и Боллингер. Ван Вийкелен вернулся поздно вечером.

Нина была в кровати и пила молоко с сахаром и корицей вместо ужина, Абигайль сидела подле нее, рассказывая на английском языке о старой женщине, которая жила в башмачке. Сказка оказалась очень длинной, так как приходилось пояснять каждое слово. Они сидели, обнявшись, и смеялись над тем, как Абигайль произносила по-голландски даже самые простые слова, когда открылась дверь и вошел профессор.

Он любезно поздоровался:

— Добрый вечер, мисс Трент, я вижу, что вы прекрасно устроились.