– Я знаю, что мой Бог – не твой, но могу ли я надеть это на тебя?

Тор кивнул и опустил голову. Когда стержень невероятной католической веры мужчины повис на его шее, он прикоснулся к кресту.

Удивительный вес имело все это золото. Приятный вес.

Бутч наклонился и сжал плечо Тора:

– Увидимся внизу.

Черт. Ему больше нечего было сказать.

Какое-то время Тор просто сидел там, пытаясь собраться. Пока не услышал что-то у двери. Царапание, будто…

– Мой господин? – сказал Тор, заставив себя встать и подойти к двери.

Ты обязан отворить дверь королю. Несмотря на свое состояние.

Роф и Джордж зашли вместе, и его брат говорил в лоб, как обычно:

– Не собираюсь спрашивать, как ты держишься.

– Я ценю это, мой господин. Потому что, проклятье, я совершенно разбит.

– Иначе и быть не может.

– Доброта людей только все усложняет.

– Да. Что ж, полагаю, тебе придется вытерпеть еще немного этого дерьма. – Король покрутил что-то на пальце. А затем протянул вперед…

– О, черт, нет. – Тор вскинул руки, убирая их от Рофа, хотя мужчина был слеп. – Не-а. Ни за что. Ни за какие…

– Я приказываю тебе взять его.

Тор выругался. Подождал на случай, если король передумает.

Без толку.

Роф просто смотрел вперед, и Тор понял, что проиграет этот спор.

С головокружительным чувством абсолютной нереальности он протянул руку и взял черное бриллиантовое кольцо, которое носил лишь король.

– Мы с моей шеллан здесь, чтобы поддержать тебя. Надень его на церемонию, дабы знать, что моя кровь, мое тело, мое бьющееся сердце с тобой.

Джордж запыхтел и замахал хвостом, словно поддерживая своего хозяина.

– Гребаный ад. – На этот раз именно Тор потянулся к брату, и на объятие ответили резко и с силой.

После того, как Роф ушел вместе с псом, Тор развернулся и прислонился к двери.

Последний стук был тихим.

Собравшись, чтобы хоть казаться мужчиной, даже если внутри он чувствовал себя размазней, Брат открыл дверь стоящему в коридоре Джону Мэтью.

Парень не стал ничего показывать. Он просто взял Тора за руку и вложил…

Перстень Дариуса в ладонь Тора.

«Он бы хотел быть здесь для тебя», – показал Джон. – «И его кольцо – все, что у меня есть от него. Я знаю, он бы хотел, чтоб ты носил его во время церемонии».

Тор уставился на крест, выбитый в драгоценном металле, и подумал о своем друге, наставнике, единственном отце, что у него был.

– Это значит… больше, чем ты можешь представить.

«Я буду рядом с тобой», – показал Джон. – «Все время».

– Как и я, сынок.

Они обнялись, и затем Тор тихо закрыл дверь. Идя обратно к кровати, он посмотрел на символы своих братьев… зная, что когда он столкнется с этим испытанием, все они будут с ним – хотя в этом можно было не сомневаться.

Но во всем этом чего-то не хватало.

Осени.

Он нуждался в своих братьях. В своем сыне. Но и в ней он тоже нуждался.

Тор надеялся, что сказанного ей будет достаточно, но от некоторых вещей невозможно опомниться, после некоторых невозможно оправиться.

И возможно в ее словах о циклах был смысл.

Он молил, чтобы в этом крылось нечто большее. Действительно молил.

***

Стоя в углу комнаты Тора, Лэсситер оставался невидимым. Хорошо. Наблюдать за нескончаемой чередой мужчин было тяжело. То, что Тор смог пройти через все это, было чертовым чудом.

Но все, наконец, складывается, подумал ангел. Наконец, спустя столько времени, после всего этого… что ж, дерьма, говоря откровенно… события разворачивались в верном направлении.