Камилла часто поглядывала на Мелину, удивляясь сдержанности сестры. Улучив момент, она сказала ей, волнуясь:

— Сестричка, только представь, завтра утром я уезжаю в Италию! Это будет мое первое путешествие и мой медовый месяц! Мы будем присылать вам почтовые открытки, и Гийом сфотографирует меня в гондоле! Как мне не терпится скорее оказаться в Венеции!

— Я понимаю тебя, Камилла! И рада за тебя, — с улыбкой отозвалась Мелина.

Лизон принесла фигурный торт, изготовленный матерью Лоры, которая, помимо выпечки хлеба и булок, мастерски готовила сладости. Пока Адриан открывал шампанское, Амели запела «Гимн любви» из репертуара Эдит Пиаф, который часто напевала себе под нос.

Поль подхватил припев, следом за ним и Лизон. Луиза, поддавшись на уговоры своего сына Венсана, исполнила «Золотые хлеба» — к огромному удовольствию Мари, которая обожала эту песню.

Когда солнце утратило свою обжигающую силу и тени в радующем глаз зеленью саду смягчились, Поль предложил поводить хоровод, и дети подхватили эту идею, заливисто хохоча.

— Какой прекрасный день! — сказала Мари Адриану. — Посмотри на Поля, как он счастлив! В тридцать пять он выглядит совсем юным! Ты был прав, работа на земле и сельский простор подходят ему как нельзя лучше!

— Конечно, — отозвался ее супруг. — И ты тоже сияешь счастьем! И выглядишь, как девушка! Этот день мы никогда не забудем, дорогая! Признаю, наша Камилла выбрала достойного супруга. Погоди-ка… Я слышу звук мотора. Это Леон!

Вскоре появился Леон, он был в своей униформе. Важный вид военного впечатлил Луизона, и он побежал к бабушке прятаться. Гийом вышел навстречу гостю и предложил ему бокал шампанского. Жаннетт стала подавать кофе.

Вскоре наступил момент расставания. Гости уезжали в Лимож. Были и слезы, и смех, и поцелуи, и пожелания счастья молодым. Жаннетт с детьми устроилась на заднем сиденье автомобиля Леона и Амели. Вскоре машина скрылась за поворотом дороги, ведущей в город.

Отъезд гостей ненадолго омрачил радостную атмосферу праздника. Мужчины отошли в сторонку выкурить по сигаре. Женщины стали убирать со стола, весело переговариваясь.

Лора занялась своими делами, которых на ферме было предостаточно. Она объявила, зная, что ее предложение заинтересует самых маленьких:

— Праздник кончился! Я иду кормить кур и гусей! Кто хочет мне помочь?

Бертий и Жан сразу вызвались идти с ней. Камилла воспользовалась моментом и повела Мелину на огород. Какое-то время они любовались ровными грядками с овощами, над которыми возвышались колышки с подвязанными к ним помидорами.

Камилла не знала, с чего начать разговор на интересующую ее тему. Она чувствовала себя глупой и неловкой и стеснялась младшей сестры. Наконец она решилась:

— Мелина, ты сегодня такая задумчивая… Что-то тебя огорчает?

— Ну уж нет, уверяю тебя! А вот ты, похоже, очень нервничала. В такой день это понятно! Ну, признай, я не ошиблась?

Новобрачная покачала своей широкой юбкой из стороны в сторону, а потом зашептала сестре на ухо:

— Я хотела у тебя спросить… Ну, ты понимаешь, этой ночью…. Что женщина чувствует… ну, с мужчиной? И что нужно делать… а особенно чего не нужно?

Покраснев, как помидоры Лоры, Камилла не осмелилась называть вещи своими именами. Мелина все моментально поняла и улыбнулась. Ответила она тоже очень тихо, с усмешкой сожаления:

— Спроси лучше у Лизон! Я знаю об этом не больше твоего…

— Но… Ты ведь спала с Морисом и даже много раз! Ты сама мне говорила!

— Камилла, я несла невесть что, хотела, чтобы ты мне завидовала, хотела показать, что я ничего не боюсь, особенно парней! Знаю, это не очень-то умно… Но мне нужно было хоть чем-то похвалиться, ведь ты так хорошо училась и ты такая серьезная! С Морисом у нас был только флирт! Я не позволила ему зайти дальше.