Мари уже готова была заплакать, а потому вздрогнула, когда сын Поль тронул ее за руку и прошептал:

— Мам, посмотри на очаровательную девушку, которая так хорошо играет! Ты ее, случайно, не знаешь?

Мари поднялась на цыпочки и увидела девушку с длинными прямыми волосами ярко-рыжего цвета. Она была абсолютно поглощена игрой: взгляд скользил по партитуре, ловкие пальцы — по клавишам.

— Нет, я не знаю, кто это. Но я уже так давно не живу в Прессиньяке!

— Жаль, — прошептал Поль с мечтательной улыбкой, которую тоже унаследовал от матери. — Я нахожу ее восхитительной!

— Нас пригласили на свадебный банкет, дорогой. Возможно, там ты сможешь рассмотреть ее как следует.

— Надеюсь! Кое-что нас уже объединяет — любовь к музыке.

Мари едва заметно усмехнулась. Интерес сына к этой еще незнакомой музыкантше отвлек ее от печальных мыслей. Поль купил себе аккордеон и довольно неплохо на нем играл.

— Слава Богу, церемония заканчивается… — со вздохом прошептал Адриан на ухо супруге. — Не могу дождаться, когда мы окажемся на свежем воздухе. Не находишь, дорогая, что церемония бракосочетания нашей общей знакомой, Амели Лажуани, была намного трогательнее и… приятнее?

Матильда и Камилла, которые услышали его последние слова, закивали. Они о свадьбе подруги сохранили самые теплые воспоминания.

Восьмого июня этого года Амели вышла замуж за Леона Канара, брата милой Жаннетт. Аббатскую церковь для церемонии украсили цветами, дорогу к алтарю усыпали розовыми лепестками. Обряд венчания совершил не кто иной, как аббат Бурду. Перед фисгармонией стояли мать Мари-де-Гонзаг и сироты — они вкладывали в пение всю душу. Церемония получилась необыкновенно трогательной, и Мари тогда ободряюще улыбалась взволнованной невесте.

— Свадьбы бывают разные, — заключила Лизон.

Молодая женщина вспоминала свое торжество, еще крепче сжимая руку Венсана. Луиза и Нанетт сидели чуть поодаль и шепотом обменивались впечатлениями, посматривая на Жана и Бертий, которые зевали от скуки, но сидели смирно.

Из церкви Элоди вышла в прекрасном расположении духа, сжимая руку своего супруга. Теперь она для всех была мадам Варандо, чему несказанно радовалась. Фирмен тоже всем улыбался, вертя головой. Он был счастлив тем, что в этот праздничный день все взгляды обращены на него. Он поселился в Прессиньяке около года назад, и в голове у него зрела масса прожектов, в том числе и занять пост мэра.

— Вот они удивятся, когда увидят накрытые столы, Элоди! — шепнул он жене. — Я не поскупился на угощение. Вино будет литься рекой, я заказал даже шампанское! Теперь расслабься и будем праздновать!

Элоди вздохнула с облегчением. Фирмен пообещал ей жизнь в достатке. И он не соврал. «Теперь пришло время забыть о своих горестях, — повторяла она про себя. — Никогда мне больше не придется убираться в чужих домах! Никто больше не станет обращаться со мной, как с прислугой. В будущем всем придется относиться ко мне уважительно, а не то…»

Между церемонией венчания и началом банкета образовалась пауза. Гости, собравшись на паперти, разговаривали и шутили в свое удовольствие.

Луиза воспользовалась моментом, чтобы уйти вместе с маленькой Бертий. Церемония и так была слишком долгой для такой малышки, поэтому, чтобы не заставлять ее скучать на банкете, мать Венсана сама предложила отвести ее домой и остаться там вместе с ней. Адриан отвез их в «Бори» на своем «Траксьоне» и вернулся к семье.

Что до Нанетт, то настроение у нее было прекрасное.