Жуткий плач зазвенел в ее ушах — голос поющей паутины, стонущей на крепком ветру, похожий на грубую попытку подражания звуку, издаваемому певчим мечом Сейилл. В этом плаче ей слышались отголоски слова, которое она слышала в Астральном Уровне, слова, от которого все волоски на ее теле вставали дыбом:

Йор'таэ.

У нее не было времени прислушиваться к звукам. Пауки заметили ее. Море зубов, жвал, лап и волосатых тел вокруг всколыхнулось. Пауки карабкались по камням, друг по другу, по ней. Халисстра размахивала мечом и отбивалась, но их было слишком много. Они грызли и рвали без разбору, убивая и пожирая все на своем пути. Паучьи тела врезались в нее; зубы пытались прокусить кольчугу; когти сбили ее с ног и бросили на колени.

Халисстра отказывалась умирать на коленях.

— Богиня! — взвизгнула жрица и широко размахнулась Лунным Клинком.

Словно в ответ, из эфемерных врат, возникших в воздухе примерно в двадцати шагах правее от нее и в пяти шагах над землей, появились Фелиани и Улуйара. Они упали на камни, и она видела их лишь еще мгновение — на лицах обеих были изумление и ужас, — прежде чем они тоже оказались погребены под шевелящейся массой накинувшихся на них пауков.

Халисстра, стоя на коленях, вслепую размахивала мечом, с каждым взмахом врубаясь в паучьи тела. Брызги ихора пятнали ее лицо и руки. Шипение и щелканье и еще вопли боли заполняли ее уши.

Она с трудом снова поднялась на ноги, пронзила большого синего паука острием клинка и едва не упала, поскользнувшись на хлещущей из него жидкости. Громадный волосатый черный паук прыгнул ей на спину и впился зубами в плечо, но ее кольчуга устояла. Халисстра стряхнула с себя тварь и раздавила в кашу, и в тот же миг другой огромный паук возник перед нею, прыгнул вперед и укусил ее за ногу. Она увернулась и отогнала его Лунным Клинком. У нее было ощущение, что она в пауках по пояс; с каждым шагом под ее башмаками оказывалось с полдюжины мелких тварей. Жрица Меларн не знала, как выбраться из этого, не знала, как снова вырваться на свободу. Она погибнет от их зубов, и от тела ее останется лишь иссохшая оболочка, которую треплет завывающий ветер.

— Богиня! — вскричала она снова, яростно отбиваясь Лунным Клинком.

Магическая сталь насмерть разила всякий раз, с легкостью кромсая тела пауков, но их были тысячи. Эйлистри не имела власти над этими созданиями, и в отчаянии Халисстра уже готова была вернуться к былой привычке взывать к силе Ллос, чтобы повелевать пауками. Было бы так просто всего лишь приказать им убраться… Запел рог Улуйары, и Халисстра ухватилась за этот звук с отчаянием утопающей. Она вспомнила, как впервые услышала его ясный голос, в Верхнем Мире, в серебристом свете луны. Она собралась с силами, по крайней мере на время, и смогла противостоять притяжению Ллос.

Если ей суждено остаться в живых, она должна спастись с помощью того оружия, которое Эйлистри, и только Эйлистри вложила ей в руки.

Держа Лунный Клинок обеими руками, Халисстра рубила с яростью, порожденной отчаянием, так, что паучьи лапы и тела разлетались во все стороны. Ее маленький щит несколько мешал ей орудовать Лунным Клинком двумя руками, но она справилась. Она хотела придать ударам дополнительную силу.

Клыки сомкнулись на ее руке, на ноге и пробили кольчугу и кожу. По телу ее разлилась мучительная боль, и теплый яд растекся по венам. Халисстра оторвала волосатый шарик от предплечья и сжимала его в кулаке, пока он не лопнул. Она стряхнула на землю второго паука, проткнула мечом, потом махнула клинком вправо и отрубила пару мандибул. Ей было странно, что, убивая создания Ллос, она не испытывает того ликования, как тогда, в лесу Верхнего Мира, когда она убила фазового паука во имя Эйлистри.

Вместо этого было ощущение разбитости, оскверненности, вины.