— И ты после всего этого пишешь книги на эзотерические темы! — обличающе ткнул в меня пальцем Миллендорф. — Всех ваших сдвинутых мистиков давно следовало запереть в камеру, а ключ выбросить в унитаз. Человечество от этого только бы выиграло.

— Не путай божий дар с поросятиной, — обиделась я. — Даосизм — это тебе не теософия. Я не занимаюсь спасением мира, не устраиваю мошеннических трюков с материализацией духов и писем махатм и никому не пудрю мозги аватарами и Великими Мировыми Учителями. Шоу-Дао мне нравится именно тем, что не требует ни веры, ни слепого поклонения объектам Суперальфа или всемогущим доминирующим самцам. Наоборот, это учение помогает человеку стать настолько здравомыслящим и самодостаточным, чтобы не попадаться на крючок торговцев высшей абсолютной истиной и прочих мессий-шарлатанов. В некотором роде можно сказать, что смысл Шоу-Дао заключается в том, чтобы получать от окружающего мира максимум удовольствия, при этом не спасая его, не переделывая и не направляя заблудшую часть человечества на “истинный путь”.

— То есть ты получаешь от всего этого удовольствие? — уточнил Ник.

— От чего именно?

— От чертова бардака, который ты тут устроила! — яростно рявкнул Миллендорф. — От того, что некий теософ-психопат прирезал Эсмеральду ван Аахен, повесил на меня обвинение в убийстве, а теперь собирается прикончить нас обоих!

— —Эй, приятель, не заводись, — поморщился Бонгани, подливая вина в стакан Ника. — Давай лучше выпьем за превосходство белой расы.

— Ты несправедлив, — обиделась я. — Во всем этом, как ты выражаешься, бардаке скорее можно обвинить мадам Блаватскую, запустившую “утку” про мандалу и аватар, а за компанию с ней мамочку Кеннета ван дер Вардена, не сообразившую вовремя сделать аборт. Я, как и ты, оказалась невинной жертвой, так что нечего на меня бочку катить.

— Вот именно, — поддержал меня негр. — Она не виновата. Но на будущее дам тебе совет: не хочешь неприятностей — не связывайся с женщинами.

Миллендорф с любопытством посмотрел на Бонгани.

— У тебя что, тоже есть опыт на этот счет?

— Моя подружка ушла к белому плантатору.

— Надо же! — удивленно покачал головой Ник. — А вот моя, наоборот, сбежала к цветному. Не поймешь этих женщин!

— Предлагаю выпить за то, чтобы они никогда не вернулись, — предложил негр.

— Мир без женщин… — мечтательно произнес Миллендорф, поднимая вверх стакан. — Как прекрасен был бы этот мир без женщин!

— И не говори, — согласился Бонгани. — Только представь — ни одной чертовой бабы на всей земле. Одни жирафы и зебры…

— Слоны, — вдохновенно подхватил Ник. — Вилорогие антилопы, крокодилы, гиппопотамы…

— И еще козы, — вклинилась я. — Римское войско всегда сопровождало стадо коз, поскольку женщин с собой легионеры принципиально не брали, памятуя о связанных с ними проблемах. Вообразите: вы просыпаетесь на рассвете и говорите козе: “Здравствуй, любимая”, а она вам нежно так: “Бе-е!” Никаких конфликтов, никаких семейных разборок. Прямо идиллия!

— Извращенка! — возмутился Миллендорф. — Час назад ты отправилась спать. Я надеялся, что хоть до утра от тебя отдохну. Зачем ты вернулась? Чтобы терзать нас историями о нравах развращенного Рима?

— Потому что я сообразила, кто убил Джейн и украл…

— Талисман Блаватской, — перебил меня негр.