– Мы не смогли его с тебя снять, – сказала Карин. – Точнее, мы даже дотронуться до него не смогли. Рука наталкивается на невидимую преграду сантиметрах в десяти от рукояти.

    – Так оно когда-то и было задумано, – сказал я. – Никто не может дотронуться до Повелителя Молний, кроме законного короля эльфов. В этом и кроется суть моих проблем.

    Владыка эльфов не может отречься от трона, как человеческий король, и провести остаток жизни в соответствии с собственными желаниями. Избавиться от своих обязанностей эльфийский правитель может только одним способом – уйдя в землю. У всех в этом мире есть право выбора. У всех, кроме меня.

    Трон или смерть – разве же это выбор?

    – Мне бы твои проблемы, красавчик, – отреагировала на мое последнее заявление Карин.

    – Э… у всех свои трудности, – сказал я. – Как далеко мы успели уехать от Города Людей?

    – Не очень далеко, километров двадцать. Альтернативой остановки было только решение привязать тебя к седлу, но мне эта идея не понравилась.

    – Благодарю вас, – искренне сказал я. Сомневаюсь, что мне самому бы пришлась по душе идея путешествовать в качестве балласта для лошади. – А чей это гамак?

    – Сэра Ралло, – сказала Карин, – По-моему, эта штука удобнее, чем спальный мешок.

    – Вне всякого сомнения, – и рыцари любят путешествовать с комфортом. Даже когда они не просто путешествуют, а гоняются за особо опасными преступниками, каковым сэр Ралло считал меня до сегодняшнего утра. Повелителю Молний удалось его разубедить, но теперь сэр Ралло являлся самой малой частью моих неприятностей.

    По сравнению с перспективой поездки на Зеленые Острова все проблемы Вестланда казались мне сущей мелочью.

    – Как ты себя чувствуешь, красавчик?

    – Нормально, – заверил я наемницу.

    – Раны не болят?

    – Нет, я временно отключил болевые центры.

    – Не хочешь рассказать, что с тобой произошло этой ночью?

    – Нет, – сказал я.

    – Уверен в этом?

    – Вполне.

    – Ты помрачнел, красавчик.

    – Мне отрезали мизинец, – напомнил я. – Я был очень привязан к этому мизинцу и имею полное право немного грустить.

    – Ты все время врешь, – сказала Карин. – Тебя вовсе не мизинец беспокоит. Что эта стерва с тобой сделала?

    Много чего.

    Вспоминать об этом не хотелось совершенно.

    – Ты так упорно об этом молчишь, что, будь ты девочкой, я бы в первую очередь подумала об изнасиловании, – заявила Карин. – Что бы с тобой ни случилось, наверняка это было очень неприятно. И больно. Когда мы возвращались в город, взгляд у тебя был совершенно дикий. Красавчик, такие вещи нельзя долго держать в себе, уж я-то знаю.

    Она знает.

    Карин рассказала мне о пяти годах, проведенных в рабстве в Вольных Городах. Свою карьеру, если это можно так назвать, она начинала в борделе, а закончила абсолютным чемпионом гладиаторских игр, что и принесло ей свободу. Покидая Камир, ей удалось прикончить некоторых работорговцев, принимавших в ее «карьере» непосредственное участие.