Должно быть, мы безмятежно плыли где-то в середине Средиземного моря. Но вот новый, более настойчивый стук и призыв.

— Доктор Петри! Доктор Петри, проснитесь!

Я отбросил одеяло и опустил ноги на пол, энергично нашаривая ими шлепанцы. Возникла странная мысль, что произошло что-то нехорошее, причем имеющее прямое отношение к нашим недавним приключениям, к тени незабвенного доктора Фу Манчи. А вдруг, чем черт не шутит, его тень обманула простоватые силы Ада (уж, наверное, в ловкости на всякого рода трюки она не уступит своему хозяину) и вернулась на землю, чтобы всем нам отомстить. Весь во власти этой невеселой иронии я распахнул дверь каюты.

На палубе, посеребренной лунным светом, стоял человек в бушлате, накинутом на пижаму, и в красных шлепанцах на босу ногу. Это был радист аппарата Маркони по имени Платтс.

— Чрезвычайно сожалею, доктор Петри, — начал он, — что пришлось вас побеспокоить. Тем не менее крайне неотложное дело заставило меня даже рискнуть разбудить ваших соседей. Дело в том, что кто-то сейчас пытается передать вам срочную радиограмму.

— Мне?! — вскричал я, не веря.

— Не могу ручаться на все сто процентов, в эфире большие помехи, — признался Платтс, запустив пальцы в свою буйную и нечесаную шевелюру, — но на всякий случай я все же решил вас разбудить. Идите за мной.

Ни слова более не говоря, я накинул халат и вместе с Платтсом двинулся по пустынной палубе. На море был полный штиль. Слева по курсу у самой кромки небес сердито полыхал багряный факел. Платтс сделал движение головой в его сторону:

— Вулкан на острове Стромболи. К завтраку мы войдем в Мессинский пролив.

По узенькому трапу мы взобрались в радиорубку. Помощник Платтса с наушниками на голове своим видом напоминал мне преступника на электрическом стуле.

— Поймал? — спросил его Платтс, как только мы вошли.

— Пробивается, — ответил помощник, — но какими-то странными импульсами. Каждый раз, как только я начинаю записывать, он возвращается к началу и передает: «Доктор Петри, доктор Петри…»

Младший радист снова углубился в капризные голоса эфира, а я повернулся к его начальнику:

— Можно ли определить, откуда подают сигнал?

Платтс отрицательно покачал головой.

— Это загадка, — сказал он, склонившись над картой. — Вот, посмотрите. Здесь, на полпути между нами и Марселем, находится почтовое судно, еще один пароход компании «Пиренеи — Восток», который мы встретили сегодня утром, где-то впереди нас — «Изида». Со всеми тремя я уже связывался. Никаких радиограмм они нам не посылали.

— Тогда, может быть, она пришла из Мессины?

— И не из Мессины, — отозвался из-за стола помощник, что-то стремительно записывая.

Платтс нагнулся над его плечом и стал медленно читать.

— Вот она! — возбужденно воскликнул он. — Наконец-то мы ее приняли.

Я подошел и тоже склонился над столом, чтобы читать по мере того, как старший радист будет расшифровывать. Начиналась она так:

«Доктор Петри, моя тень…»

Дыхание мое перехватило, и я грубо вцепился Платтсу в плечо. Помощник начал опять лихорадочно крутить ручки аппарата.

— Черт подери, — бормотал он, — опять потерял!

— Эта радиограмма… — начал было я.

Но тут карандаш снова забегал по бумаге:

— «… моя тень ляжет тяжким проклятьем на всех вас…» Конец радиограммы.

Помощник радиста поднялся и снял наушники. Некоторое время мы стояли в полном молчании, лишь обмениваясь многозначительными взглядами.