— Пассажирские суда будут ходить, как всегда. Ты должна отправиться в Сингапур, ты ждала этого так долго. — Филлис замолчала и немного погодя покачала головой. — Ужасно, правда? Во всем такая неопределенность. Все не так. И чего надо этому Гитлеру? Почему он не может оставить людей в покое? А эти бедные евреи… Что плохого, если ты еврей? Уж кто кем родился, тут ничего не переменить. Все — творения Божьи. Не понимаю, к чему весь этот сыр-бор… переворачивать мир вверх дном, разлучать семьи…

Внезапно у Филлис в голосе зазвучала скорбь, и Джудит постаралась утешить ее.

— Но у тебя все будет хорошо, Филлис. Горное дело — важная отрасль, шахтеры будут освобождены от призыва. Сирилу не придется идти в солдаты, он останется работать в шахте в Гиворе.

— Хорошо бы… — ответила Филлис. — Но он все равно пойдет, можешь не сомневаться. Так он решил. Призовут его или нет, а если грянет война, он пойдет служить на флот.

— Служить на флот? Но с чего бы ему идти на флот, если от него этого не требуется?

— Честно говоря, — призналась Филлис, — он сыт по горло работой в шахте. Отец его был шахтером, но Сирил никогда не хотел идти по его стопам, с детства мечтал быть моряком. Торгового флота или что-нибудь в этом роде. Но отец даже слышать не желал об этом, и в наших местах Сирилу ничего другого не оставалось, как пойти в горняки. Бросил в четырнадцать лет школу — и все.

Хотя Джудит всей душой болела за Филлис, нашлась в ее сердце и, толика сочувствия Сирилу. Она не могла представить себе худшей участи, чем необходимость против желания работать под землей. Но, как бы там ни было, Сирил человек семейный, у него на плечах Филлис и Анна.

— Ты хочешь сказать, что в случае войны он намерен воспользоваться долгожданной возможностью?

— Вроде того.

— Но как же ты?! И малышка?

— Не знаю. Как-нибудь, даст Бог, проживем.

Вот она, еще одна причина для беспокойства. В голове у Джудит зароилось множество вопросов, но один из них был важнее прочих.

— Кому принадлежит этот дом?

— Горнопромышленной компании. Они предложили его Сирилу, еще когда мы не были женаты. Если бы не это… мы бы до сих пор «гуляли». У нас не было ровным счетом никакой мебели — родные помогли. Моя мама подарила нам кровать, а бабушка Сирила разрешила взять этот стол и несколько стульев.

— Вам нужно платить квартирную плату?

— Нет, это вроде временного жилья.

— Значит… если Сирил уйдет воевать, тебе придется съехать отсюда?

— Они не позволят мне жить тут одной. Дом потребуется для другого работника.

— И что тогда?

— Наверно, вернусь к маме.

— В домик в Сент-Джасте? Филлис, для тебя там не хватит места!

— В тесноте — не в обиде.

— Ох, как это жестоко!

— Я пыталась переубедить его, Джудит. Пыталась заставить посмотреть на все с моей точки зрения. Но он такой упрямый. Я тебе говорю, он всю жизнь только и мечтал о том, чтобы плавать… Иногда, — хмыкнула Филлис, — мне кажется, он молится о том, чтобы поскорее началась война.

— Не смей даже думать такое! Уверена, что это не так. Сирил понятия не имеет, с чем столкнется — там ведь не просто море, там пушки, торпеды, подводные лодки и бомбы.

— Я все это ему говорила. Но нельзя запретить мужчине пойти сражаться за свою страну. И ты не можешь отнять у человека то единственное, о чем он всегда мечтал.