— Да, — согласилась Джудит. — От этого не легче.

— Я думала о том, что будет с тобой, беспокоилась. Я хочу сказать: сразу после всего этого. Потом я решила, что ты, скорее всего, устроишься у Сомервилей. Кстати, я так и не спросила, как они. Как поживает миссис Сомервиль? Она мне нравилась, забавница, с ней всегда весело. Я всегда с радостью ждала ее приезда в Ривервью. Вот уж кто никогда не важничал и не жеманился.

— Насколько я знаю, у них все прекрасно. Мои бабушка с дедушкой умерли, как ты знаешь, сначала она, а через месяц — и он, и хотя мама и тетя Бидди горевали, у них будто гора с плеч свалилась. Тетя Бидди столько времени проводила за рулем, катаясь в Викаридж, чтобы удостовериться, что они не уморили себя голодом или не случилось еще что-нибудь…

— Ужасная штука — старость! Моя бабушка тоже под конец сделалась такая: сидит одна и даже не удосуживается поесть — просто забывает. Бывало, приеду: в доме ни крошки, а она сидит себе с кошкой на коленях. Я прекрасно понимаю, какое это было облегчение для твоей тети Бидди.

— Она купила чудный домик около Бави-Трейси. Я уже бывала там. Но в основном живу у Кэри-Льюисов в Нанчерроу. Завтра я возвращаюсь туда … — Даже просто упомянув об этом, Джудит услышала радость в собственном голосе и почувствовала на своем лице улыбку. Эдвард. Завтра она снова увидит Эдварда. Все это время она не думала о нем — не тосковала по нему, не томилась и не сходила с ума от любви. И все-таки невозможно было не заметить, как замирает сердце, как кружится голова каждый раз при мысли о нем или упоминании его имени в разговоре. И пока она сидела в бедном домике Филлис, ей подумалось, что, может быть, вершина счастья — в том, чтобы быть без человека и все-таки знать, что очень скоро вернешься к нему опять. — …Завтра утром.

— Чудесно. У тебя уже, должно быть, такое ощущение, будто они — твоя родня. Когда ты сообщила мне в письме, что едешь гостить у них, я тут же перестала о тебе беспокоиться. Рассудила, что с тобой все будет в порядке. И потом, тот молодой человек, с которым ты снова там встретилась…

Джудит нахмурилась. Какое-то мгновение она не могла сообразить, о ком речь.

— Молодой человек?

— Ну как же! Ты мне сама писала в письме. Молодой человек, с которым вы столкнулись в поезде, когда возвращались после Рождества из Плимута. И потом ты увидела его у Кэри-Льюисов…

Наконец пришло прозрение.

— А, Джереми Уэллс…

— Ага, молодой доктор. Он все еще там?

— Да, но не усмехайся так лукаво. Мы почти не видим его теперь. Когда он ушел из больницы святого Томаса, то вернулся к себе в Труро и стал практиковать вместе со своим отцом. Так что теперь он вечно занятой сельский врач, и у него остается мало времени для того, чтобы ездить по гостям. Но иногда он замещает своего отца, когда кто-нибудь в Нанчерроу заболевает. В Пасху я подхватила жуткий грипп, он приехал и меня выхаживал,

— Ты больше не увлечена им? Тогда, на поезде, он произвел на тебя впечатление.

— Столько лет прошло. И потом, ему уже за тридцать. Слишком стар для меня.

— Да, но… — Филлис явно не собиралась удовлетвориться этим вердиктом и намеревалась углубиться в перипетии личной жизни Джудит. Но тайной Эдварда Джудит не хотела делиться даже с Филлис. Она стала лихорадочно придумывать, как бы перевести разговор на более тривиальные вещи, и тут взгляд ее остановился на маленькой Анне.

— Филлис, мне кажется, Анна хочет спать.