– Тогда каким же образом получилось, что в Мэрипорте ваш супруг вел себя так… агрессивно?

– Понятия не имею. Я сама настолько удивилась, что не смогла его угомонить.

На сей раз у Иможен сложилась явственное впечатление, что вдова лукавит, но шотландка совершенно не представляла, как заставить ее сказать правду. А Мак-Рей решил, что настал его черед вмешаться в разговор.

– Простите, миссис Сайрет, но… возможно, ваш муж пришел в бешенство, выяснив… короче говоря, не узнал ли он о существовании… соперника?

Вдова вскочила как ужаленная.

– Вон отсюда! – крикнула она. – Я не для того впустила вас в дом, чтобы слушать оскорбления!

Иможен очень расстроилась, но журналист невозмутимо продолжал допрос:

– Напрасно вы так сердитесь, миссис Сайрет… Нами движет отнюдь не праздное любопытство… и потом, полиция быстро доберется до этого человека, если, конечно, он сущестует…

Молодая женщина торжествующе рассмеялась.

– Полиция? Меня бы это очень удивило…

– А почему? Может, потому что означенный джентльмен именно там и служит?

Вопрос застал миссис Сайрет врасплох, и она так неловко отпиралась, что все это гораздо больше походило на признание. Наконец допросчики оставили ее в покое и ушли. Иможен с легкой досадой признавала, что Мак-Рей лучше нее справился с задачей.

Они снова сели в машину и собрались было возвращаться в Каллендер, но мисс Мак-Картри, схватив журналиста за руку, не дала ему включить зажигание.

– Смотрите!

Хэмиш обернулся. По Кэрфью-стрит медленно шел инспектор Гастингс. Мак-Рей приглушенно вскрикнул.

– Вы думаете, он догадывается, что мы здесь? – спросил он мисс Мак-Картри.

– Вряд ли, иначе вел бы себя поосторожнее… Гастингс скорее похож на человека, который спокойно возвращается домой.

И, как будто в подтверждение ее слов, инспектор вошел в дом миссис Сайрет.

– Ну что, Хэмиш, вы все так же скептично настроены?

– Вы были правы, мисс… Но это настолько поразительно… Представляете, чем он рискует?

– Очевидно, Гастингс уверен, что он вне подозрений!

– Берегитесь, мисс! Стоит ему только проведать о результатах нашего расследования…

– Ого! Вы, часом, не струсили, Мак-Рей?

– Да, мне чертовски страшно, если хотите знать правду, мисс. Мы, в сущности, ничего не можем доказать, инспектор же, заподозри он хоть на секунду, что нам известно, разделается с нами в два счета… а потом свалит все на таинственного убийцу.

– И что же нам делать?

– Осторожность подсказывает, что лучше всего забыть об этой истории. Вы спокойно поживете в Каллендере до конца отпуска, а я вернусь в Глазго…

– Никогда! Мне надо поддержать свою репутацию!

– Так она вам дороже жизни?

– Пожалуй, да.

– А мне – нет. Поэтому, уж простите, мисс, но я бросаю эту затею. Вот отвезу вас в Каллендер – и сразу домой.

– Жалкое решение, Мак-Рей!

– Знаю, мисс Мак-Картри, но, по мне, любая жизнь куда приятнее посмертных почестей!

До самого конца пути они больше не проронили ни слова и холодно попрощались, не выразив хотя бы эфемерной надежды на новую встречу.

Теперь, когда ей предстояло в одиночку вести неравную борьбу, Иможен стало не по себе. Но честь рода Мак-Картри не позволяла отступить. Сидя дома, она ожидала, что в любую минуту может появиться Гастингс. Как с ним разговаривать? Хватит ли у Иможен самообладания спокойно разговаривать с человеком, который пытался ее убить? Но полицейский все не подавал признаков жизни, и в конце концов его странное исчезновение в самую критическую минуту еще больше встревожило мисс Мак-Картри.