– А. так вот в чем, значит, суть дела? – с горечью проронил Дерек. – Думается мне, что бы ты там ни говорила, а тебе дороже твой Феликс… и его дочь. Дороже меня.

– Неправда!

Джин едва не выкрикнула это, но сдержалась. Каким-то шестым чувством она ощутила, что они уже не одни. К ограде подошел Константинос Ангелиди, и Дерек сунул в карманы пиджака стиснутые кулаки.

– Любуетесь видом, миссис Гловер? – мягко спросил Константинос, и Джин вдруг стало не по себе при мысли, что ему все известно. – Вам следовало бы как-нибудь приехать к нам днем. Клянусь, увидите более впечатляющую картину.

– Уверена, что это так. – Ладони Джин стали влажными, и она поспешно сняла руки с перил. Лихорадочно подыскивая подходящую тему для разговора, она добавила: – Море, кажется, так близко отсюда…

– Так и есть. – Константинос улыбнулся ей, потом взглянул на напряженного сына. – Надеюсь, Теодорус, ты не забыл о приличиях, – сухо сказал он. – Миссис Гловер выглядит немного расстроенной. Что такого ты мог ей сказать?

– Судя по всему, папа, ничего важного, – вежливо ответил Дерек, расправляя плечи. – А теперь, с вашего разрешения…

Он широкими шагами ушел прочь, и Джин стоило большого труда не посмотреть ему вслед. Она боялась, что тогда неизбежно выдаст себя взглядом. Но как может она поверить в любовь Дерека, как может предать интересы родной сестры? Нет, дольше так продолжаться не может. Она должна уехать.

– Мой сын, кажется, сердит, миссис Гловер. – Константинос смотрел вслед Дереку, хмуря седеющие брови. – Я должен извиниться за него. Вообразить не могу, что на него нашло.

Джин осторожно выдохнула.

– Я тоже, – солгала она. И, поскольку собеседник явно ждал какого-то продолжения, пробормотала: – Пожалуйста, называйте меня просто Джин. Когда говорят «миссис Гловер», я чувствую себя такой… – Она хотела сказать «старой», но вовремя остановила себя. – Чужой.

– А вы здесь совсем не чужая, не так ли, миссис Гловер? – К вящему замешательству Джин, Константинос предпочел обращаться к ней все так же официально. – Мне отчего-то кажется, что вы и мой сын хорошо знаете друг друга. Я не прав?

Джин провела языком по вмиг пересохшим губам.

– Спросите у него, сэр, – пробормотала она.

Константинос окинул ее испытующим взглядом.

– Возможно, и спрошу, но сейчас я спрашиваю вас. – Он помолчал. – Итак, миссис Гловер?

Джин неловко переступила с ноги на ногу.

– Спросите у него, – повторила она и после долгой паузы добавила: – Мне не следовало приезжать сюда. Теперь я это понимаю. Надеюсь, вы простите, что я… злоупотребила вашим гостеприимством.

Константинос нахмурился.

– Каким же образом, миссис Гловер, вы могли злоупотребить нашим гостеприимством? Мы с женой сами вас пригласили.

– Да, но…

Джин перехватила взгляд Шарлотты, следившей за ними с другого конца террасы, и едва сдержала стон. Дерека нигде не было, и она могла легко представить, что думает сейчас ее сестра.

– Я… я, кажется, всем мешаю.

Константинос пожал плечами.

– Мне вы не мешаете, миссис Гловер, и моей жене, полагаю, тоже. За ваших друзей я, конечно, говорить не могу.