Смеркалось. Горы в окрестностях Порто-Веккио озарялись последними лучами заходящего солнца. Именно в этот час и начали съезжаться лимузины. Охранники в костюмах от Армани почтительно встречали гостей, любезно помогали им выходить из машин, при этом незаметно ощупывая и обыскивая их. Всего длинных роскошных машин приехало семь: семеро гостей, и больше не будет. Шесть мужчин и одна женщина, все в возрасте от тридцати до шестидесяти, уроженцы разных стран, которых объединяло одно: все были несказанно богаты. Гости поднимались по мраморным ступеням парадного крыльца виллы Матарезе, где каждого встречал отдельный охранник, который провожал новоприбывшего в обеденный зал. Посреди просторного помещения стоял длинный стол, перед ним – семь кресел с визитными карточками, четыре справа и три слева, на расстоянии не меньше пяти футов одно от другого. Во главе стола стояло еще одно пустое кресло; перед ним была установлена небольшая кафедра. Два официанта в ливреях расторопно обошли гостей, принимая заказы на напитки и закуски. Перед каждым креслом появились изящные хрустальные вазочки с белужьей икрой, зал наполнился негромкими чарующими звуками фуги Баха.

Поскольку никто из гостей не догадывался о целях этого странного собрания, общий разговор никак не вязался. Однако и здесь обнаружился общий знаменатель: все присутствующие владели английским и французским. Поэтому были задействованы оба языка, но вскоре и этот небольшой перечень был сокращен до одного английского, поскольку двое американцев, говоривших по-французски медленно и сбивчиво, не чувствовали себя в достаточной степени уверенно, когда разговор велся на этом языке. Беседовали ни о чем: обычная великосветская болтовня о том, кто с кем знаком и какая восхитительная погода в Сан-Тропе, на Багамах, Гавайях и в Гонконге. Никто не осмеливался задать главный вопрос: «Зачем мы собрались здесь?» Шесть мужчин и одна женщина никак не могли избавиться от страха. И у них были на то причины. У каждого в прошлом имелось нечто такое, о чем не хотелось вспоминать в настоящем.

Внезапно музыка умолкла. Огромные люстры погасли, а на ограждении балкона вспыхнул небольшой прожектор, выхвативший своим ярким лучом кафедру во главе стола. Появившийся из алькова худощавый мужчина из Амстердама медленно прошествовал в полумраке к залитой светом кафедре. В луче прожектора его приятное, хотя и неброское лицо казалось бледным, но его глаза притягивали к себе взгляд. Бурлящие жизнью и проницательные, они поочередно на краткий миг задерживались на лицах присутствующих. Хозяин кивнул гостям, здороваясь с ними.

– Благодарю вас за то, что вы приняли мое приглашение, – начал он, и в его голосе прозвучала странная смесь льда и сдержанного жара. – Надеюсь, в дороге вы имели возможность насладиться тем комфортом, к которому привыкли. – Последовали утвердительные восклицания, которые, однако, никак нельзя было назвать полными воодушевления. – Я прекрасно понимаю, – продолжал человек из Амстердама, – что мне пришлось нарушить привычное течение вашей жизни, как деловой, так и светской, однако выбора у меня не было.

– Зато теперь он у вас есть, – холодно прервала его единственная присутствующая женщина. Лет тридцати с небольшим, она была в дорогом черном платье, украшенном нитью жемчуга стоимостью не меньше пятидесяти тысяч долларов. – Вот мы здесь, так что извольте объяснить, зачем мы собрались.

– Приношу свои извинения, мадам. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что вы направлялись на ранчо «Мираж» в Палм-Спрингс на встречу с партнером вашего нынешнего супруга по брокерской фирме, которая на самом деле занимается чистой воды вымогательством.