Фроум проходил мимо «Альгамбры», когда его внимание привлекла остановившаяся у входа карета и ее пассажиры: поразительной красоты молодая женщина в сопровождении двух молодых мужчин приятной наружности и человека постарше, также смуглого, с чертами, присущими уроженцу Италии.

Внешность этого последнего подпадала под описание из полицейского циркуляра, и теперь сержант напряг память, силясь вспомнить соответствовавшее описанию имя. Какое-то итальянское… Санто?.. Санционаре. Точно. Между тем кампания из четырех человек уже прошла в театр, и Фроум последовал за ними, предъявив на входе свое удостоверение.

Не обнаружив итальянца в фойе, сержант прошел в бар, уже заполненный мужчинами и женщинами в вечерних нарядах. Среди поклонников искусства он заметил и немалое число дам легкого поведения, давно облюбовавших «Альгамбру» и подобные ей заведения как места, где они сбывали желающим свой соблазнительный товар, невзирая на все усилия миссис Ормистон Чант, стремившейся закрыть варьете как рассадники разврата и очаги порока из-за открыто предлагаемых там соблазнов.

Санционаре и его спутников Фроум засёк в дальнем конце бара в обществе нескольких мужчин, один из которых выделялся как сигнальный бакен — высокий, худощавый, с внушительным лбом и глубоко посаженными глазами. Сержант и его узнал по описанию.

Молодой детектив мог бы, конечно, вернуться в Скотланд-Ярд — сообщение о высоком, сухощавом мужчине вызвало бы там большой интерес, — но после недолгих размышлений принял решение остаться и продолжал наблюдение до тех пор, пока вся компания не прошла в ложу.

Парой минут позже Фроум прорвался в кабинет управляющего, угостил того наспех сочиненной историей, содержавшей лишь малую толику правды и был пропущен на галерку, откуда мог видеть ложу, занятую Санционаре и его спутниками. Занимая удобный наблюдательный пункт, сержант сделал несколько набросков мужчин и женщин, что, как выяснилось впоследствии, имело большое значение.

Никто, разумеется, не проинформировал Фроума о том, что за отелем, в котором остановился итальянец, как и за ним самим, установлена слежка. Вот только детектив, получивший это задание, отнесся к делу формально и не пошел далее буквального исполнения полученной инструкции. Вот почему, в то время как Фроум сидел в «Альгамбре» и набрасывал портреты членов подозрительной группы, детектив просто коротал время в ближайшей пивной, поглядывая на часы и ожидая появления Санционаре после окончания представления, за что уже в понедельник утром, когда подробный рапорт Фроума лег на стол инспектора Энгуса Кроу, удостоился от последнего строгого выговора.

Глава 12

СВАДЬБА

Воскресенье, 15 апреля — среда, 18 апреля 1894 года

Инспектор Энгус Маккреди Кроу прочитал рапорт Фроума только в понедельник утром, поскольку, несмотря на все неотложные дела, твердо соблюдал воскресенье как день покоя и отдыха. А еще он знал, что не может больше откладывать решение проблемы, олицетворяемой миссис Коулз.

Миссис Коулз всегда была женщиной милой, любящей, нежной и понимающей, однако в последнее время к ее страсти добавилась требовательность, а ласковые словечки, которые она нашептывала ему на ухо в минуты нежности, щедро пересыпались однозначными, бьющими в одну точку намеками и домогательствами. Не выражая этого напрямую, миссис Коулз давала понять, что готова либо потерять жильца, либо заполучить супруга. Некогда убежденный холостяк, Кроу пребывал в нерешительности: расставаться с уютно устроенным бытом не хотелось, но и обзаводиться женой, которая могла встать между ним и делом всей его жизни — восстановлением справедливости в отношении преступивших закон, — инспектора тоже не тянуло.