Шагая неторопливо по главной улице Хэрроу, Пейджет позволил себе помечтать — мечта эта при всей невозможности ее воплощения укоренилась в голове крепко и частенько волновала воображение — о жизни с Фанни Джонс в таком мире, что окружал его сейчас. По тротуарам шли женщины с детьми или с мужьями. Люди делали покупки в многочисленных, заполненных товарами магазинах. Мимо прокатил на велосипеде рассыльный с тяжелой корзинкой; рядом, задорно тявкая, бежала собачонка. Разговаривавшие на углу двое мужчин то и дело приподнимали шляпы, кивая знакомым. И, что самое главное, сам воздух был, казалось, пропитан доброжелательностью, согласием и покоем; горожане улыбались, кэбы и омнибусы не заполняли собой улицы, неприятные запахи полностью отсутствовали.

Дом, взятый на примету тремя взломщиками — Фишером, Кларком и Гэем, — находился примерно в миле от северной окраины Хэрроу. Прогулка доставляла Пейджету истинное удовольствие. Он замечал детали, которыми не интересовался раньше, заглядывался на мелочи, привычные для местных жителей, но казавшиеся удивительными приезжему из столицы, и в какой-то момент поймал себя на том, что хотел бы жить в уединенном коттедже. Мысль эта, возникнув, разрасталась, обретала новые краски, волновала и манила. Он представлял, как выходит утром из двери, обрамленной с обеих сторон цветочными решетками, и отправляется на работу (пока еще, естественно, неопределенную), а на пороге стоит Фанни — улыбающаяся, розовощекая, и за ее юбки держатся крепкие, пышущие здоровьем ребятишки. Картина настолько его заворожила, что, подходя к дому, Пейджету пришлось сделать немалое волевое усилие, чтобы отогнать неуместные мысли и настроиться на деловой лад.

Дом — большой особняк в георгианском стиле, носивший имя Бичес-Холл, — вмещал в себя восемнадцать или девятнадцать комнат. Он был хорошо виден с дороги, от которой его отделяло акров двадцать открытых лужаек, цветочных клумб и розариев. Позади особняка маячила небольшая рощица.

Путь к особняку вел через большие железные ворота, за которыми открывалась длинная дорожка, проходившая между аккуратно подстриженными кустиками и заканчивавшаяся широким разворотом перед фасадом. Пейджет медленно прошел по дороге мимо, потом пересек небольшой луг и, выйдя к роще, оценил подход с тыльной стороны. Спрятаться было где, и он целый час лежал за деревьями, присматриваясь к особняку, беря на заметку все, что могло пригодиться взломщикам.

Возможностей для проникновения в дом обнаружилось предостаточно. «Чудные люди, — думал Пейджет, — укрепляют переднюю дверь и оставляют заднюю с хлипким старомодным замком и без запоров. А ведь есть еще оконце, ведущее скорее всего в чулан, и верхнее окно, к которому легко подобраться по крыше и которое выходит, вероятно, на лестничную площадку».

Закончив разведку, Пейджет снова пересек лужок, вернулся к дороге и направился к сбившимся в кучку домикам на дальней границе поместья. Слева остались хозяйственные постройки, принадлежавшие, очевидно, также сэру Дадли Пиннеру. По словам Мориарти, семья Пиннеров владела Бичес-Холлом во втором поколении.

Домики оказались на поверку коттеджами, таверной под названием «Синица в руке» и лавкой под вывеской, гордо именовавшей ее «универсальным магазином». Пейджет толкнул дверь магазинчика и вошел. Над головой громко звякнул колокольчик.

Пожилой мужчина в очках и белом фартуке поверх рубашки и брюк резал проволокой лежавший на прилавке огромный круг подсохшего сыра. Услышав звон, он на мгновение поднял голову. Покупательницы, пара девушек, обернулись.

Небольшое помещение едва вмещало всевозможные товары самого разного назначения.