Сердце у Пейджета подпрыгнуло, и в животе что-то перевернулось. К горлу пополз тошнотворный привкус страха.

— На Хорсмангер-лейн? Господи, Фан.

Он отстранился, и она увидела его бледное лицо и дрожащие губы.

— Пип? Что случилось? В чем дело?

Пейджет молчал, не зная, что сказать. Промолчать? Но она в любом случае обо всем узнает — не от него, так от других.

— Присядь-ка, Фан. — Во рту пересохло, и он едва ворочал языком.

— Ну же, Пип. — Фанни попыталась улыбнуться, но улыбка не удалась. — Ты ведь не сердишься на меня? Пожалуйста, не злись.

— Нет, милая, не сержусь, но тебе нужно кое-что знать.

Она медленно опустилась на стул, сложила руки на коленях и с восхищением посмотрела на стоящего перед ней мужчину, высокого, сильного, с твердым лицом.

Профессор, объяснил Пейджет, всегда требует каких-то услуг от всех, кто работает у него. Иногда те, кого попросили об услуге, не понимают, что делают и не представляют всех последствий содеянного. Но Профессор всегда заботится о своих людях. После такого вступления он рассказал ей о Моране.

Дошло не сразу, но когда дошло, Фанни тоже побледнела.

— Боже мой. Получается, я — убийца? Я убила полковника.

— Нет, Фан. Ты всего лишь отнесла корзинку. Ее в любом случае кто-то бы отнес — не ты, так кто другой. Мы, те, кто служит Профессору, вопросов не задаем. Запомни это.

По прелестному личику покатились слезы.

— И что же, Пип, так будет всегда? Всегда?

— Не забывай, он дал мне место в своем доме, и я служу ему на совесть. Я не могу сейчас уйти. И ты тоже не можешь. Все очень серьезно, и если ты уйдешь, больше недели не проживешь. Или попадешь в Стил.

Она молча кивнула и уже собиралась что-то сказать, но тут из «комнаты ожидания» донесся какой-то шум — шаги, голоса, скрип стульев.

— Профессор вернулся. Иди в нашу комнату. Я приду как только освобожусь. И, да, прихвати холодного мяса и хлеба — я потом расскажу, где побывал сегодня.

Мориарти стоял перед связанными Роучем и Фрэем.

— Подонки! Подлые предатели! Веревку от палача, вот что вы заслужили!

Пройдя через кухню, Пейджет присоединился к остальным. Мориарти, заметив его, коротко кивнул.

— И что с ними делать? — спросил Спир.

— Что делать? Поставить бы на топчак, чтобы шагали по вечной лестнице. Но я человек милосердный.

Он повернулся и посмотрел в упор сначала на Фрэя, потом на Роуча. Те взирали на него с ужасом и в полнейшем оцепенении, поскольку давно считали своего бывшего хозяина мертвым.

— Милосердный, — повторил Профессор и рассмеялся. — Я позволю вам обоим прожить жизнь до естественного конца, но только в обмен на нужные мне сведения. Вы расскажете Спиру все, что знаете об этом гнусном типе, Майкле Грине, и его мерзком дружке Дворецком — где скрываются, имена подручных, планы. Скажете правду — позабочусь о том, чтобы вас поместили в безопасное место. — Он повернулся к Спиру. — Будут упрямиться, отдай их Чоу. Наш китайский друг умеет добывать правду. У него даже немые разговаривают.

С этими словами Мориарти направился к лестнице, но, поднявшись на несколько ступенек, остановился и обернулся к провожавшей его взглядом компании.

— Ли Чоу, мне нужно поговорить с тобой. Потом с Пейджетом. А потом миссис Райт пусть приберется в спальне. Я жду гостью.

Отчет Ли Чоу пришелся Профессору по вкусу. Ему понравилось, как китаец обошелся с Джоном Таппитом.

— Больше никого не обидит, — ухмыльнулся Ли.