-  Ну что же, товарищи, - облегченно вздохнул следователь, - с врагами народа церемониться не будем - в расход. Да, чуть не забыл, там наверху заседает тройка. Отведите их туда, пусть заслушают приговор.

    -  А адвокаты? - просипел разбитым ртом сведущий в юридических тонкостях Антохин.

    -  Шутник, - погрозил ему пальцем Скоков. - Буржуазные пережитки пролетарскому суду ни к чему.

    Приговор Кудряшов выслушал словно во сне. Просто встали три одетых в гимнастерки товарища, и один из них зачитал что-то по бумажке. Кажется, мафиози все-таки изменил Родине с какой-то иностранной державой, а возможно, ему это только почудилось. Но в любом случае процедура суда не заняла слишком много времени, ну, может быть, минут пять от силы.

    -  Пошли, контра, - толкнул его в плечо Веня Стеблов. - Кончилось ваше время.

    -  Нас что же, расстреляют? - растерянно произнес Антохин, спускаясь по лестнице.

    Однако его вопрос остался без ответа. Приговоренных вывели через задний ход во двор и поставили к стенке, прямо под падающие с крыш холодные капли. Кудряшов, все еще не веря в реальность происходящего, взглянул на затянутое тучами небо и смачно выругался. Выстроившаяся напротив приговоренных троица подняла револьверы. Дуло одного из них целило прямо в лоб Кудряшову.

    -  Ну Веня, - просипел севшим голосом мафиози, - в случае чего я тебя и на том свете достану.

    Больше он ничего не успел сказать. Сухо щелкнули три выстрела, яркая вспышка ослепила Кудряшова, и он рухнул в черную бездну, без всякой надежды на возвращение в этот негостеприимный мир.

    * * *

    Утром озабоченного текучкой Сухарева ожидал сюрприз, который преподнес ему следователь Углов. Обычно самоуверенный Костя выглядел в этот раз растерянным и слегка смущенным.

    -  Тут такое дело, Василий Валентинович, - сказал он, плотно прикрывая за собой дверь кабинета, - Кудряшов свихнулся. В смысле сдвинулся по фазе.

    -  Это который Кудряшов? - удивился Сухарев.

    -  Тот самый. Твой крестник. Это ведь ты ему первую ходку организовал?

    -  Так это когда еще было, - махнул рукой Василий Валентинович, с удовольствием потягивая кофе, предложенный гостеприимным хозяином кабинета. - А что он натворил?

    -  В этот раз натворил не он, - понизил голос почти до шепота Углов. - Натворили с ним. Совершенно дикая история. Сегодня рано поутру милицейский наряд обнаружил на асфальте чуть ли не в центре города трех приличного вида мужчин. То есть лежат себе и в ус не дуют. Сначала милиционеры сочли их пьяными, потом мертвыми, ну и, естественно, доставили в больницу, где пострадавшие очнулись. А очнувшись, начали нести такую ахинею, что милиционеры и врачи не знали: плакать или смеяться на них глядючи. Этих трех придурков, я имею в виду Кудряшова, Козлова и Антохина, якобы расстреляли в НКВД, обвинив в убийстве какого-то Доренко Терентия Филипповича, а также в измене Родине, сотрудничестве с иностранными разведками и контрреволюционном заговоре. Они даже фамилию следователя называли - Скоков.

    -  А где это происходило?

    -  Во дворце графа Калиостро, можешь себе это представить?

    -  И где этот дворец находится?

    -  На улице Советской. Там, где раньше горкомхоз был. А сейчас его какому-то чудаку продали. Здание ведь, кажется, еще дореволюционной постройки.

    -  Фамилию нового владельца выяснил?

    -  Некий Кравчинский Аполлон Григорьевич.