|
Окажись мы километров на двести южнее, узнал бы ты, что такое настоящая жара. Там, правда, джунглей нет, зато ландшафт не уступает лунному, воды днем с огнем не отыщешь, не говоря уж о годной в пищу живности... Вот, кстати, о живности. Есть в здешнем меню немало вкусных и насквозь экзотических яств.- Он положил руку на роскошную темно-бордовую папку с золотым тиснением.- Как насчет скарабеев со свининой и овощами? А еще - красноногие кузнечики, маринованные в лимонном соке с солью, жареные муравьи, клопы-вонючки по-мексикански... - Не жди, блевать не начну,- ухмыльнулся Мазур.- Забываете, мон шер, что курсы мы проходили по одним методикам. Попадем в лес, я тебя и сам пауком-птицеедом угощу. Отрываешь пузо, остальное запекаешь, и, право, ничем не хуже краба. - Ел я птицеедов,- рассеянно отозвался Кацуба.- Нет, в самом деле, скарабеи неплохи, я без всякой подначки... Вот только в такую жару даже их не хочется. - Уж это точно,- поддакнул Мазур, глядя на историческую площадь.- Гляди, шатеночку недвусмысленно снимают. Разозленная родня не выскочит? - Неа,- присмотревшись, авторитетно заверил Кацуба.- Самая натуральная путанилья... - Слушай, как же их определяют все-таки? - Да как два пальца,- сказал Кацуба.- Присмотрись, видишь, у нее браслетик? Раз на нем ракушки - значит, путана. Неважно, золотые они там или медные, главное, ни одна приличная женщина в этом городе ничего напоминающего ракушку не нацепит. Мило и простенько, а? - Тьфу ты, как просто... Он с леностью истого аборигена столицы омочил губы в ледяном пиве и с философской грустью стал смотреть на видневшийся слева отрезок здешней достопримечательности, именуемой без затей - винодук. Укрепленные на четырехметровых железных арках - а кое-где на столбах той же высоты,- северную окраину города пересекали толстенные трубы, тянулись вдоль автострады, над оживленными перекрестками, меж редких эвкалиптов, меж домов. Прохожие и проезжие это сооружение попросту не замечали, поскольку привыкли к нему с рождения, зато Мазур, как любой, наверное, русский человек, взирал на него почтительно. По трубам текло вино - примерно полтора миллиона литров в сутки. Только что закончилась вендимия, ежегодный праздник сбора винограда, и в сотнях тысяч бочек искрилась живительная влага. Кацуба успел свозить Мазура на завод Бодега Бассо, где тот с еще более почтительным восхищением лицезрел своими глазами самую большую в мире деревянную винную бочку. Вмещала она ровнехонько четыреста тысяч литров. И, что самое удивительное, отметил мысленно Мазур, никто никогда даже не попытался провертеть коловоротом в винодуке дырочку. Русскому человеку такое нерадение дико, отечественные Левши и Кулибины давно издырявили бы заветную трубу на всем ее протяжении... За три дня он насмотрелся экзотики столько, что хватило бы на всю оставшуюся жизнь. |
