Они бесшумно появляются на пороге убогой комнатушки, откуда слышатся возбужденные голоса. Лицом к выходу восседает за круглым древним столом человек в рубашке неопределенного цвета, мятых пижамных брюках и туфлях-шлепанцах, на босую ногу. Его скромная лысина скрывается в клубах дыма, потому что человек посасывает большую трубку.

Слева от него, спиной к грязному окну, развалившись на стуле, сидит субъект в потертом красном халате. В данный момент он чешет затылок, восхищенно прнговаривая : "Ах вы, суки! Ах вы, сволочи!..".

Третий член "клуба ночных игроков" в майке и брюках на подтяжках, задумчиво глядя в свои карты, оттягивает то и дело одну из подтяжек и щелкает ею по своей хилой груди.

В руках у троицы – старинные засаленные карты с изображением полуголых женщин на обратной стороне. Неделю назад именно такие карты были похищены из Музея истории культуры…

На столе имеют место океанические лужи какой-то темной жидкости с запахом алкоголя, захватанные грязными пальцами стаканы с остатками той же жидкости, груды рыбьих костей и чешуи, а также окурки, которые наличествуют везде, куда ни бросишь взгляд…

Другой, кроме стола, мебели в комнате нет, пол грязен, бетонные стены украшены похабными рисунками.

Сквозь задымленность комнаты игроки замечают наконец, что к ним пожало-вали гости, но на их лицах, кроме презрения, ничего не отражается. Тот, что курит трубку, цедит не самым вежливым тоном:

– Чего надо?

Не обращая внимания на вопрос, старший инвестигатор критически оглядывает комнату и констатирует, обращаясь к своим спутникам:

– Они играют в карты, ребята. В краденые, между прочим, карты… Они курят табак и потребляют алкоголь. Они активно загрязняют окружающую среду… Продолжать или этого перечня достаточно?

Один из инвестигаторов, держащий руки скрещенными на груди, тяжко вздыхает, будто признавая и свою вину за допущение столь грубых нарушений Нравственного Кодекса.

– Вам чего надо, падлы? – вдруг взвинчивается со стула тот, что в подтяжках. – По-моему, им жить надоело, Бегемот!

Старший инвестигатор хмурится, пристально глядит на людей за столом, и у них, словно магнитом, вытягивает из карманов к ногам инвестигаторов разные смертоносные штучки: 45-миллиметровый "магнум", тяжелый свинцовый кастет с шипами, узкий стилет-бритва и прочее. После этого старший инвестигатор распахивает – опять же взглядом – окно, и в комнату веет ночная прохлада.

На стене, прямо поверх похабных рисунков, одни за другими начинают появляться светящиеся телепатические проекции портретов Пилка, Дэкри, Тарвуда и еще десятков других людей, пропавших без следа.

Бегемот и его подручные оторопело взирают на круговерть человеческих лиц, а инвестигаторы, прикрыв глаза, бледнеют, и их лица покрываются мелкими каплями пота…

Портреты на стене исчезают. Бегемот открывает рот, но его опережает один из инвестигаторов.

– Пусто, шеф, – говорит он старшему инвестигатору. – К этому делу они не причастны. Впервые видят этих людей…

Старший инвестигатор смотрит себе под ноги, потом резко разворачивается и, ни слова не говоря, идет к выходу…"

Красивый эпизод, ничего не скажешь. Единственное, что мне мешает включить его в кристаллозапись – то, что все было совсем не так. Вернее, такого эпизода вообще не было в действительности. Он вымышлен мной, хотя, помнится, был такой субъект по кличке Бегемот, занимавшийся не совсем праведными делами… В самом деле, откуда в нашем благополучном мире вдруг возьмутся какие-то развалины, потные бандитские физиономии и всякие атрибуты преступного мира?..

Преступность была почти полностью ликвидирована еще пять веков назад -любое преступление теряет всякий смысл, если все, что делает каждый человек в любой момент времени, автоматически фиксируется в БИПЗе.