— Разумеется. Такси уже ждет. На все его попытки заговорить в такси Эми отвечала намеренно холодно и односложно, надеясь умерить его любопытство.

Появление Анджелы в ресторане мгновенно разрушило интимное настроение, возникшее в начале вечера, и сейчас, осадив его в третий раз за несколько минут, Эми наконец почувствовала, что он сдался. Откинувшись на сиденье, Лука замкнулся в угрюмом молчании, длившемся до самого их возвращения на виллу. — Спокойной ночи, спасибо за приятный вечер.

Войдя в дом, Эми направилась было на свою половину, надеясь избежать внимательного, изучающего взгляда, проникавшего, казалось, в самую душу, но ей это не удалось.

— Так не пойдет, Эми. — Голос Луки был зловеще тих, что обеспокоило ее больше, чем проявление ярости. — На этот раз я не намерен уходить без объяснений.

— Что? — Она обернулась к нему, и он, быстро шагнув вперед, крепко схватил ее за руки и потащил по холлу. — Отпусти меня! — беспомощно воскликнула она. — Лука…

— Сегодня ты поговоришь со мной, по-настоящему поговоришь, — сквозь зубы процедил Лука. — С меня хватит, понимаешь? Довольно церемоний, к черту психологию! Я тоже человек и не позволю тебе захлопнуть эту дверь перед моим носом!

— Ты делаешь мне больно! — Эми попыталась разжать его пальцы, но он уже втащил ее за собой в их половину дома, запер дверь и положил ключ в карман.

— Я хотел бы сделать тебе больно, Эми. — Говоря это, Лука снял пиджак и ослабил узел галстука. — Сегодня мне действительно хочется сделать тебе больно, чтобы ты поняла, что я существую, что я тоже живой человек из плоти и крови. Ты меня понимаешь?

— Не смей прикасаться ко мне!

— Думаешь, я позволю тебе делать вид, что нашего брака вообще не существовало? — возбужденно спросил он. — Позволю уйти, позволю другому мужчине касаться тебя, любить тебя…

— Я тебе не принадлежу! — Теперь она сама кипела негодованием. Так, значит, он может по настроению взять себе любовницу, а когда понадобится, призвать к себе Эми, словно верноподданного вассала? Чтобы присмотреть за братом и заодно занять место в его постели, освобожденное женщиной, которая решила наконец покончить с их связью? — Заруби это себе на носу!

— Зарубил. — Глаза его пылали гневом, но голос оставался холодным. — Только ты ошибаешься, моя маленькая бледная английская роза. Ты принадлежишь мне! Принадлежишь с самого первого дня нашей встречи. Я чувствовал, как трепещет под моими ласками твое тело, слышал, как в экстазе ты произносила мое имя, видел рождение нашего сына. Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь дам тебе уйти?

— Ты не можешь удерживать меня против моего желания, — пылко возразила она. — Даже ты не осмелишься сделать это!

— Но это отнюдь не противоречит твоим желаниям. — Лука подошел ближе, и она, помимо своей воли, почувствовала возбуждение. — Мы оба знаем, что стоит мне коснуться тебя — и наши желания совпадут, малыш, не так ли?

— Я улечу сразу же, как только смогу купить билет!

На мгновение глаза Луки расширились, он медленно покачал головой.

— Тогда ты не оставляешь мне альтернативы. Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. А обстоятельства чрезвычайны, Эми. У меня осталась последняя возможность доказать тебе, что ты принадлежишь мне так же, как я принадлежу тебе, что мы обречены быть вместе. Доменико был благословением, посланным нам на короткое время, но я не позволю, чтобы память о сыне стала клином, разъединившим нас.