Накал сдерживаемого гнева достиг такой степени, что Лука понял: ему следует уйти, пока он не сказал или не сделал чего-то, о чем впоследствии пожалел бы. Эми отвергла его окончательно и бесповоротно, не дав шанса высказаться в свою защиту. Но несмотря ни на что, он не в силах был отпустить ее… Черт бы побрал все это!

Эми молча смотрела в его удаляющуюся спину: ей нечего было сказать.

Несколькими минутами позже она все еще сидела в оцепенении. И только заметив Карлу, пришедшую убрать посуду, она быстро схватила бокал с апельсиновым соком, пытаясь сделать вид, что все идет как обычно.

— Извините, синьора. — Карла повернулась в дверях, чтобы уйти. — Было очень тихо, и я подумала, что все позавтракали. Извините.

— Все в порядке, Карла. — Поразительно, откуда у нее берутся силы на то, чтобы говорить и даже улыбаться! — Я как раз собиралась уходить, — сказала Эми, стараясь не сорваться.

— Я возьму для Джаспера его папайю, ладно? Он нехорошая птица, но я даю ему папайю каждое утро. — Горничная подняла крышку блюда и наколола на вилку несколько ломтиков. — Он ругается, если опоздаешь.

— Если хочешь, я сделаю это, Карла. — Эми взяла тарелку из рук девушки. — Ты немного боишься его, а у меня с Джаспером хорошие отношения.

— Правда, синьора? — Облегчение Карлы было очевидным.

— Конечно!

Поднявшись из-за стола, она направилась в гостиную. Синьор Понти занимался с Пьетро в соседней комнате, так как делать это в присутствии Джаспера было невозможно.

Когда Эми вошла, попугай повернул голову в ее направлении и, увидев блюдо с папайей, затанцевал на своем насесте, хрипло и требовательно крича:

— Фрукты, фрукты!

— Да вот твои фрукты, противный старый тиран, — сказала она ласково, протягивая Джасперу ломтик.

Попугай доедал уже второй кусок, когда неожиданно пронзительно зазвонил телефон, стоящий на маленьком столике рядом с клеткой. Глубоко погруженная в свои мысли, Эми машинально подняла трубку.

— Синьору Джерми! — Голос был властным, холодным и, вне всякого сомнения, принадлежал Анджеле. Она всегда разговаривала с прислугой таким тоном.

— Анджела? Это Эми. — Неожиданно ей захотелось сесть, что весьма удивило Джаспера, уже нацелившегося на третий кусок папайи. — Собственно говоря, я сама собиралась звонить вам, — сказала она, тщательно подбирая слова. — Нам надо поговорить.

— Да? — настороженно спросила Анджела. — Вы одна, Эми? Рядом никого нет?

— Нет. — Эми крепче сжала телефонную трубку. Тон Анджелы явно свидетельствовал о том, что она не ищет примирения. Не то чтобы Эми надеялась на это после вчерашней ссоры, однако было бы гораздо легче, если бы итальянка помогла ей в расследовании. Но и ее холодность тоже кое о чем говорила. — Анджела, я хочу знать…

— Я звоню, чтобы спросить, когда вы покидаете Италию, — прервала ее Анджела с враждебностью, способной, казалось, расплавить телефонный провод. — Вы говорили, что у вас в Англии своя жизнь, работа. Так когда вы возвращаетесь туда? Мне кажется, давно пора.

Подобная наглость заставила Эми рассвирепеть.

— Неужели? Что вы говорите? — Она остановилась на мгновение и по мертвому молчанию на другом конце провода поняла, что там уловили ее настроение. — Вы, кажется, забыли одну вещь, Анджела. Это мой дом, а Лука — мой муж!

— Ха! — пренебрежительно воскликнула итальянка. — И вы говорите это после того, как оставили его, сбежали? Теперь ваш дом в Англии, вы сами заявили об этом, а Лука больше не любит вас.