— Костя! Скорее! Каретниковых грабят. Не знаю сколько. Мальчик пришел, сказал, дверь заблокировал.

Я открыл дверь на лестничную клетку, чтобы слышать, когда воры начнут ломиться из квартиры Каретниковых, только отошел от порога, как услышал удар. Следующий был сильнее. Началось.

Метнувшись в кухню, я из окна посмотрел на гопника, стоящего на стреме. Тот курил сидя на корточках и наверх не смотрел, а там, наверное, подельники делали ему знаки, чтобы бежал спасал. В открытую они этого сделать не могут, чтобы не всполошить соседей. Докурив, гопник все-таки запрокинул голову, вскочил и метнулся к подъезду.

— Твою налево! — воскликнул я и обратился к тетке: — Топор есть? — Она помотала головой, прижимая руки к груди. — Бита? Тоже нет. Швабра? Быстро мне ее!

Хозяйка квартиры протянула мне деревянную швабру и с ужасом воскликнула:

— Дождался бы ты мужиков. Неужели один…

Еще и лестница прямо возле квартиры, не спрятаться. Разве что за стенкой, и дверь не закрывать, но это риск, а швабра — так себе оружие. Я рассчитывал внезапно ткнуть вора в грудину. Когда он свалится, оседлать и придушить.

Донеслось топанье гопника. Тетка стояла и смотрела на меня, разинув рот.

Если не ввязываться, этот вор выпустит своих, они вынесут все ценное из квартиры, уйдут, и никто их не будет искать, как это случилось в той реальности.

Торопливые шаги все ближе. Черт побери, где мужики, которым звонила хозяйка квартиры?! Вот уже и дыхание гопника слышно. Пора!

Я шагнул на лестничную клетку ровно тогда, когда гопнику осталось преодолеть пять ступеней. Как кием в бильярде, ткнул вору шваброй в грудь, но он ударил по ней, и удар пришелся вскользь, а потом схватил, вырвал из рук и отбросил в сторону. Но все равно ему было больно, он хватал воздух разинутым ртом.

Черт! Черт! Черт! Эффект неожиданности не сработал. Тогда, пока гопник не отошел после удара, я обеими руками ухватился за перила, поднял свое тело, качнулся, как на брусьях, и что было сил ударил гопника ногами. Веса во мне было достаточно, чтобы он, всплеснув руками, опрокинулся на лестницу со звуком, будто уронили мешок картошки.

— Где ваши мужики? — воскликнул я и, ринувшись на гопника, заорал, чтобы привлечь соседей: — Люди, спасайтесь, пожар!!!

«Помогите, убивают» или «Грабят» кричать нельзя — побоятся выходить.

Гопник не спешил вставать, лежал на лестничной клетке и копошился, как перевернутый на спину жук. Не давая ему опомниться, я напрыгнул на него, пару раз ударил по морде, попытался перевернуть на живот, чтобы придушить, но силенок не хватило.

В этот самый момент внизу появился мордатый мужик с вилами — надо полагать, Федор — и на лестницу выскочила женщина в шелковом халате, ойкнула и спряталась. Высунулся ее такой же тощий муж с лицом изможденного Гитлера, покачал головой, тоже исчез за дверью.

— Молодец, пацан, — прогудел мужик и прицелился в вора вилами. — А ты — лежать, а то шашлык из тебя сделаю.

Вор поднял руки.

Бам! Бам! Бам! — ломились наверху его подельники из квартиры.

— Сколько их там? — спросил мужик.

— Не видел, — ответил я и окончательно успокоился, когда подоспела подмога в виде еще двоих огромных лысых мужчин.

Федор ткнул вилами вора:

— Сколько вас, гнида?!

— Двое там. Я тут.

Лысый мужик, что потолще и помоложе, взбежал на пятый этаж, и крикнул ворам:

— Сидите лучше в квартире. Мне попадетесь — без рук останетесь, без башки. И без яиц.

Вышел Гитлер с «ТОЗ-34», и вскоре на меня перестали обращать внимание, а я обратился к хозяйке:

— У вас есть рабочий телефон Каретниковых? Они должны знать, что тут происходит.