К шести часам осталось четыре пирожка, которые мы разделили и дружно съели. Я посчитал выручку: дети заработали тридцать семь тысяч, Гаечка — пять, Наташке предстояло отдать две двести пятьдесят.

Думал, Сашка расстроится, но, когда мы все разделили, она по-прежнему готова была прыгать до облаков. У нее остались четыре тысячи без учета того, что она отдала парням! Не каждый взрослый столько зарабатывает в день! Я отстегнул Степану и Матвею еще по пятьсот рублей, они ведь тоже студенты, а если где и работают — грузчиками в порту.

Я рассказал Гаечке о планах поехать в Москву за вещами, и она сообразила, что, если насобирает двадцать тысяч, этого хватит на новые кроссовки, джинсы и что-то еще. А если поработать неделю, то и куртку можно прикупить.

На завтра кукуруза еще была, а это плюс двадцать пять тысяч в банк сирот. В итоге получится полтос за пару дней. Ну и на пирожках и трубочках дети будут поднимать около семи в течение десяти дней так точно.

В итоге больше ста. Это полгода снимать убитую квартиру, одеться и прокормиться — тоже примерно полгода. Но главное, когда кукуруза закончится, система будет работать без моего участия, нужно только Гаечку отвозить и привозить. Хотя она и сама отлично справится, тем более у нее два телохранителя-амбала, которые помогут доставить товар на место.

Это с одной стороны — победа и радость. А с другой — грустно, что дед уезжает. Он сыграл роль того самого мудрого взрослого, которому можно доверить свои страхи и сомнения и получить совет, а не по шапке непонятно за что. Тем более друзья к нему привыкли, да и с ним было спокойнее — все-таки уверенности в своих-чужих знаниях у меня не прибавилось, я сомневался, что смогу правильно провести тренировку, хоть и помнил занятия от и до. Придется новую программу отрабатывать с Ильей.

Поскольку багажник, где можно было кого-то везти, был один, а девчонок — две, чтобы не ссориться, они поехали домой на автобусе вместе с парнями. Ну и хорошо. Все-таки мопед — это риск, не хватало кого-то покалечить. Пусть я и не лихачу, как Ян, но дураки на плохих дорогах — это апофеоз российских бед.

На базу я приехал за полчаса до начала тренировки, спустил мопед в подвал и услышал музыку. Это была «Металлика». Илья принес магнитофон? Похоже на то. Улыбаясь, я пошел на звук.

Илья и Ян не играли в шахматы, как обычно, а роняли друг друга. Мой подопечный полностью отмыл волосы от крови, и они закрывали обожженную половину его лица.

— Салют! — поприветствовал их я, уселся на диван, потянулся к Илюхиной двухкассетной магнитоле, мечте любого мальчишки — «Веге-РМ 252С», и чуть убавил звук, потому что после шумного пляжа голова была чугунной.

Парни кивнули и продолжили отрабатывать броски.

Следом пришли Наташка с Борисом, который отчитался, что учитель его хвалил. После них явился Тимофей, он же Бирючий Остров, и я отметил, что вроде у него щеки чуть стухли и пузо уже не так выпирает, хотя он был по-прежнему жирным. Потом он не вонял, и друзья перестали над ним посмеиваться, но и общаться не стремились.

Уговор был, что он ходит, пока тренировки ведет дед. Мне хотелось бы, чтобы Тим продолжал — парень делает успехи, и ему спорт более необходим, чем любому из нас. Постараюсь уболтать друзей оставить его до конца августа. Худым он за это время не станет, но вполне может из жирного превратиться в плотного, а там и до нормально веса рукой подать.

Затем пришли Димоны и Рамиль, его рука все еще была в лонгете. Все замерли, глядя то на него, то на Яна. Только Тимофей не понимал, в чем суть конфликта, но напряжение почувствовал и на всякий случай отошел к стене.

Наш сын полка оцепенел, но быстро отмер, вскинув голову. Он больше не был зверенышем, которого все гонят, он стал другом, который умеет имитировать волчий вой, в уме перемножает двузначные числа и два раза обыграл Илью в шахматы.