— Леш, завтра отвезешь на вокзал, как обычно? — спросила бабушка.

— Все в силе, — кивнул он. — Я ведь обещал.

Я достал конверт с частью денег, там было четыреста баксов, повертел его в руках.

Еще четыреста пятьдесят возьму из заначки, что у бабушки, и добавлю к этим. В голове вихрем пронеслось: а вдруг тетя Ира вскроет его, прикарманит мои 850 баксов и скажет, что украли? А вдруг их правда украдут? За эти деньги можно купить «москвича» в идеальном состоянии, или комнату в коммуналке, или домик на выселках, или убитую однушку в промзоне. По сути, я покупаю товар на все и жутко рискую. Хотелось передать деньги частями, перестраховаться.

Но так я рисковал надолго остаться без товара, потому что не помню, что и как будет в Москве. Наверняка объявят комендантский час. Может, и рынки перестанут работать. И есть маленькая вероятность того, что в этой реальности полыхнет по-серьезному, и военные встанут на защиту Белого дома, тогда заваруха затянется.

Бабушка подошла к «Победе», задумчиво погладила ее бежевое крыло.

— Леш, натаскаешь меня? — спросила она у Канальи, опершегося о машину.

Тот курил и чуть дымом не подавился. Мне захотелось переспросить, не ослышался ли я. Или пятнадцать тысяч, что уходят в бездну, пробудили в ней жабу?

— Конечно! — радостно отозвался он. — Вот прямо сейчас за руль и садитесь.

Бабушка оробела, как школьница на первом свидании, движения ее стали скованными. Заняв место водителя, она проговорила жалобно:

— Может, не сегодня? Чего время тратить?

Каналья потер руки.

— Будем учиться трогаться!

Преисполненный важностью, он рассказал про передачи — бабушка терла лоб и кивала в такт словам.

Каналья согнал ее с водительского сиденья и показал, как выжимать сцепление, одновременно переключая передачи. Потом — как трогаться. Бабушка повторила все вслух, села назад, подрагивающей рукой завела мотор.

— Ой, батюшки!

— Сцепление-газ! — скомандовал Каналья.

Машина дернулась и заглохла. Бабушка закрыла лицо руками.

— Я слишком стара для этого, и никогда не смогу.

— У всех так в первый раз, — попытался ее успокоить я.

Занял место водителя, тронулся, проехал по дороге, развернулся.

— Во талант у пацана! — с гордостью заметил Каналья.

— Можно мне? — спросил Юрка, вместе с Боцманом наблюдающий за нами из-за забора.

— Ладно! — махнула рукой бабушка.

Каналья и ему все разжевал, но Каюк и в первый, и во второй раз заглох.

— Гав! — воскликнул Боцман, оставшийся один.

— Видишь? Так всегда, — обнадежил я бабушку.

— За руль вам рановато, — сделал вывод Каналья. — Если вечером будете по часу тренироваться, то через неделю поедете.

— Я же говорила, — проворчала она, перебираясь на заднее сиденье, — что я совершенно бездарна в этом. Николай пытался научить — не получилось.

— Ты сможешь, — попытался ей внушить я. — Шумахером не станешь, но по пустому городу проедешь без труда.

— Какой же он пустой? — всплеснула руками она. — Так и кишат! Так и носятся!

Видела бы она, что будет твориться в будущем!

— По сравнению с Москвой — пустой, — ответил я и протянул ей конверт с деньгами. — Пусть побудет у тебя.

Бабушка заглянула в конверт, покачала головой и скомандовала:

— Поехали, Леша.

День выдался плодотворный: мы продали тридцать пачек кофе и перекрыли вчерашний недобор. К трем дня мы были свободны. По-хорошему, мне сейчас нужно напрячься, чтобы и бизнес расширить, создать автомагазин при мастерской, и скупить ваучеры — чем больше, тем лучше, пока инициативу не перехватил директор завода.