Очень давно.

— Перевернись, — потребовал Мэтт.

Эми медлила. Все в ней восставало против его тихой команды, отданной как раз в то время, когда она так завелась.

— Эми!

Она перевернулась. Снова наступило молчание, пока Мэтт обозревал вид сзади. Эми рискнула оглянуться. Лицо сосредоточенно, шелковистые волосы касаются воротничка рубашки. Плечи так широки, что загораживают лунный свет, если он и проникает в палатку. Остался только жалкий лучик фонаря. Но Эми не боялась темноты.

И его тоже.

С ним она в безопасности. Это точно. Но в то же время в такой опасности, что нужно бы бежать отсюда на край света.

Она и это понимала.

К тому времени как он закончил ее бинтовать и подтянул трусики кверху, оба тяжело дышали. Мэтт дал ей пузырь со льдом, и она приложила его к копчику.

— Ты все еще дрожишь, — заметил он, ложась рядом. — Иди сюда, Крутышка.

Мэтт привлек Эми к себе. Между ними оказался все еще расстегнутый спальник. Он не пытался влезть туда вместе с ней. Просто обнял и держал, пока озноб не унялся.

— Лучше? — прошептал он ей в волосы.

Он был надежным, как скала. На руках бугрились мышцы. Да, ей лучше.

— Намного, спасибо!

Мэтт попытался отодвинуться, но Эми выпростала руки из спальника, обняла его и вжалась лицом в шею. Оба растерялись от неожиданности. Похоже, она сделала глупость, хотя, как правило, в таких случаях была достаточно благоразумна. Но Мэтт каждым движением заводил ее все больше. Эми не понимала, что с ней творится, зато вполне сознавала, что льнет к Мэтту не потому, что замерзла.

— Эми!

Мэтт провел ладонью по ее спине.

— Ты в безопасности и знаешь это, верно?

В безопасности от медведей, койотов и, возможно, ползучих гадов. Только дело не во всем этом. Она не застрахована от желания, плескавшегося в ней. От чувств, которых не должна испытывать.

— Мы здесь не одни! — выпалила Эми. — Как раз перед тем, как ты нашел меня на тропе, кто‑то был в кустах. Следил за мной. Но я видела только лицо, да и то мельком.

— Сегодня здесь почти никого не было, — сказал он и потерся подбородком о ее щеку.

— Но я не это имела в виду.

— Ясно.

Мэтт снова провел рукой по ее спине.

— Когда я поступил на работу, то не сразу стал ночевать под открытым небом. А в первую же ночь меня преследовали.

Эми откинула голову, стараясь увидеть его лицо.

— Кто?!

— Все ужасы, которые я себе навоображал.

Она не смогла скрыть улыбку:

— Неужели большой, отважный лесничий испугался?

— Я разжег костер, — пояснил Мэтт вместо ответа, и типично мужская попытка избежать признаний в собственном страхе вызвала у Эми улыбку. — Но даже когда пламя взметнулось до самого неба, я все равно чувствовал, что за мной наблюдают.

— И что сделал?

Он по‑прежнему гладил ее спину.

— Встал и обыскал окрестности. Потом еще раз. И так повторялось всю ночь. Наконец я заснул от усталости с пистолетом в руках, а на рассвете меня разбудил любопытный медвежонок.

— О Господи! — испуганно рассмеялась она. — И что было дальше?

— Я выстрелил в дерево и чертовски перепугал нас обоих, — весело продолжал Мэтт, — сам упал с бревна, на котором заснул, и медвежонок тоже плюхнулся на зад! А потом мы оба вскочили, он побежал к мамочке, и если бы моя мама была где‑то в пределах двух тысяч миль, я сделал бы то же самое.