Изменить размер шрифта - +

И казался еще слаще, потому что ее изумительное тело было придавлено его тяжестью — ситуация, взрывавшая мозг.

Поэтому поцелуй стал еще исступленнее.

Она снова издала этот звук. Полустон‑полувздох, а ее сердце заколотилось, или это было его сердце? Потому что впервые за все это время она впустила его в свою жизнь. И не просто впустила, а растаяла, полностью отдавшись на его волю. Прижавшись к нему теплым телом. Бормоча его имя. Прильнув еще теснее.

А он уже был глубоко, хотя в мозгу ревели сигнальные сирены. Но все заглушали предвкушение счастья обладать ею и эротический трепет. Поэтому Мэтт продолжал брать все, что давала Эми, желая больше, больше, больше… Желая ее всю, выдыхавшую его имя, хрупкую, извивавшуюся под ним. Он уже потянулся к краю свитера, но замер, услышав какой‑то звук… хруст сосновых игл. Кто‑то был у палатки. Кто‑то ходил вокруг.

Мэтт поднял голову.

— Что это? — прошептала Эми влажными после поцелуя губами. — Медведь?

Он покачал головой. Это определенно человек.

— Жди здесь, — велел он и, одним гибким движением поднявшись с нее, поправил одежду. Не хватало еще, чтобы незваный гость увидел его с бугром в джинсах размером… размером с палатку.

Утро выдалось таким туманным, что в двух шагах ничего не было видно, но Мэтт тщательно обыскал полянку.

Никаких таинственных пришельцев.

И все же кто‑то здесь был, оставив примятую траву. Мэтт проверил грузовик, но все было в порядке. Если не считать фонарика, оставленного на заднем бампере. Фонарик исчез.

— Видел кого‑нибудь?

Мэтт повернулся к Эми. Она стояла спиной к палатке, со швейцарским армейским ножом в руке, готовая действовать. Волосы растрепаны, рука перевязана. И судя по всему, не задумается напасть. Она все еще была в его свитере, и он в жизни не видел чего‑то более сексуального. Впрочем, она даже в мешке из под картофеля выглядела бы сексуально. Хорошо было бы взять себя в руки!

— Кому‑то было сказано ждать.

— А я не люблю ждать.

Верно. Она сама о себе позаботится. Беда в том, что он привык заботиться о других, хотя к этому времени следовало бы забыть о чем‑то подобном. Именно эта привычка разрушила его жизнь в Чикаго.

Поэтому он оказался здесь. Нужно это помнить. Он приехал сюда вести спокойную жизнь в горах. Жизнь, которая ему нравилась. Она ему подходила. Он любил одиночество, очень любил и не собирался в скором времени менять статус.

И все же он хочет Эми.

Не в силах сдержаться, Мэтт сжал ладонями ее лицо, провел подушечкой большого пальца по нижней губе. Пусть она кажется крутой и самоуверенной, но на самом деле такая мягкая на ощупь…

Ему хотелось бы съесть ее на завтрак. Но это, к сожалению, невозможно.

Эми сделала шаг назад.

Что ж, он этого ожидал. Черт, он ожидал этого еще прошлой ночью. И сейчас выхватил из грузовика последнюю банку «Доктора», радуясь, что вор не украл и ее. Открыл и предложил сначала Эми.

— «Доктор Пеппер» на завтрак? — вскинула она брови.

— Завтрак чемпионов.

Она глотнула и весело посмотрела на него.

— Что будешь делать, если выпью все?

— Заплачу!

Эми рассмеялась, и напряжение между ними значительно ослабло. А когда она отдала ему банку, даже почувствовал себя немного влюбленным.

— Не совсем то, что я выбрала бы на завтрак, — заметила Эми.

Верно. И он тоже.

 

Вскоре они уехали. Эми нужно было на работу, да и Мэтту тоже. Он отвез бы ее к Алмазной скале, но туман был слишком густым, и Эми не пожелала ехать туда.

Но настоящей причиной ее отказа было желание одной добраться до скал и найти инициалы бабушки и дедушки.

Быстрый переход