|
— У военных вчера погибла разведгруппа. Их взял в оборот контролер, и они перестреляли друг друга, Самсон лично это наблюдал. Что стоило потом сунуть кому-нибудь из них в карман КПК, якобы добытый ими в бою? Хотя… это выглядит как-то сумбурно… — По-моему, вполне реалистичная версия, — отозвался Сергей. — Сначала подкинуть покойнику коммуникатор с информацией о встрече бойцов в магазине, а потом позвать сюда ветеранов от имени Бродяги. В этой комбинации всего два хода, и оба беспроигрышных — для Михал Михалыча, конечно. А чей это, кстати, КПК? — Он выключен. — Так включи, заодно и проверим, было ли там что-то для военных. — Здесь этого нельзя делать. Мы его посмотрим на базе, аккуратно. Иначе Полковнику сразу станет известно, что коммуникатор снова работает. — Когда вы его вскроете? — Почему ты об этом спрашиваешь? Швед посмотрел Доберману в глаза — его взгляд снова был холодным и слегка отстраненным. То, что Сергей принял за признак доверия, было всего лишь разговором. Закончился разговор — закончилось и доверие. Доберман убрал КПК подальше. — Если мы примем решение, затрагивающее твои интересы, тебе об этом сообщат, — бесцветно произнес он. — В переводе на человеческий это означает, что, если ветераны приговорят меня к расстрелу, мне дадут время побриться. Так? — Совершенно верно, — сказал Доберман. Глава двадцать седьмая Все утро Швед наблюдал, как два бойца под дождем сливают из бензовоза топливо. — Вертолета у Кабана больше нет, столько бензина отряду уже не нужно, — пояснил дежурный на воротах, нисколько не сомневаясь в логике такого решения. Цистерна по-прежнему стояла за кинотеатром и хлеба не просила. Однако Михал Михалычу зачем-то приспичило вылить несколько тонн бензина на асфальт. Полковнику срочно понадобилась большая емкость, это было очевидно. После ночного похода Швед уже не спал. Они с Доберманом вернулись под утро, и ложиться на час не было смысла. Когда у Сергея иссяк энтузиазм, вместе с ним улетучилась и бодрость. Он чувствовал себя разбитым, опоздавшим и обманутым. Одним словом — плохо. Нападение на базу началось внезапно. Кто-то случайно увидел, как свалился вниз наблюдатель на крыше многоэтажки, той самой, где в гигантском лозунге «СЛАВА ТРУДУ» не хватало двух букв. На связь тут же вызвали второго снайпера в соседнем доме, но он не отвечал. Через секунду на базе объявили тревогу. Чуть позже они появились: около двадцати военных шли дворами от школы, все в броне и шлемах, все начищены, как на парад или, скорее, как в последний бой — иначе объяснить столь дерзкое вторжение на чужую территорию было невозможно. — Да они рехнулись… — пробормотал Михал Михалыч. Не поверив докладам, он поднялся наверх, чтобы убедиться в атаке лично, а убедившись, тут же спустился обратно и командовал обороной уже из бункера. Противники продвигались медленно, с большим трудом, но, судя по натиску, отступать даже не думали. |
