Дядько немедленно посветлел лицом и резким движением поднялся, поспешив в ту сторону. А следом за ним и люди всполошились, поспешно вскочив со своих мест.

— Илима, спрячься, — велел герр Хатор, здоровой рукой нашаривая на поясе нож. — Лиля, ступай тоже. Арва!

— Да, господин. Не волнуйтесь, я все сделаю.

— Гаррон…

— Я понял, — отозвался южанин, сделав воинам знак рассредоточиться и занять круговую оборону, а притихшим возницам — зарядить арбалеты и быть готовыми стрелять по необходимости. А сам настороженно прислушался и наконец уловил подозрительный шум от дороги — тихий, очень медленно приближающийся стук копыт, будто нагнавший их всадник был смертельно ранен и едва держался в седле, поминутно заставляя своего скакуна останавливаться и подолгу отдыхать.

Одно хорошо: похоже, пришелец был один.

— Почему так долго?! — неожиданно возмутился Страж, когда тяжелые шаги раздались совсем близко, а за деревьями нарисовалась массивная тень. — Вам когда было велено явиться?!

— Ну и зверь же ты, Дядько, — устало отозвался из темноты до боли знакомый голос. — Бросил меня одного, а сам умотал, как на свиданку. Хоть бы перевязал напоследок! Не стыдно тебе, а?

— Я ждал вас к обеду!

— Какое «к обеду»?! Не видишь, еле ползем?! Я тебе что, дурной эльф — раны заживлять за полдня?!

Гаррон невольно отступил на шаг, когда из-за сосен вышел покрытый пылью вороной зверь, а рядом, держась за стремя и заметно прихрамывая на одну ногу, нарисовался еще один силуэт. Явно человеческий, хотя и некрупный.

— Белик! — беззвучно ахнула от повозок Илима. — Но как же…

— Что, не ждали? — хрипло прошептал пацан, выходя на свет. — Долго же за вами топать пришлось… едва не помер по дороге. Неужто так спешили от меня отделаться? Так фигу, не выйдет. Я, как видишь, еще не совсем труп. Так что прошу любить и жаловать.

Донна Арва будто окаменела, со странным выражением уставившись на внезапно воскресшего мальчишку, и неожиданно прерывисто вздохнула.

— Вы где были?! — вконец возмутился Дядько, грозно уставившись на вполне живого племянника. А затем не менее грозно — на вяло плетущегося гаррканца. — Я тебе для чего Карраша оставил?! Чтобы вы не болтались Торк знает где, а сразу вернулись! Столько времени прошло, ночь на дворе, а вы только сейчас изволили… ты почему пешком?!

Мальчишка выбрался, наконец, из кустов — исхудавший, усталый, но все-таки живой. В новом костюме, с пыльными разводами на влажном от пота лице, но выглядевший очень даже ничего для того, кто только вчера отдал Создателю душу.

— А как еще? — неслышно прошептал он. — У меня ж на заднице живого места не осталось… как я тебе в седло сяду? Вот и пришлось: где пешком, где ползком, а где Каррашик меня в зубах тащил… Гад ты старый! Пень седой! Хоть бы подумал, что я теперь только на правой половине сидеть могу!

— Скоро и на ней не сможешь, — ворчливо отозвался слегка оттаявший дядюшка. — Марш отдыхать! Не то я ее так надеру, что ты не только три дня будешь пластом лежать, как обычно, а еще две недели станешь есть исключительно стоя!

Белик криво усмехнулся:

— Надо же! Похоже, моя несчастная задница нынче в большой цене.