Таррэн всмотрелся в темноту.

— Что-нибудь видишь? — поинтересовался у него светлый.

— Нет, Элиар. Пока ничего.

— Вожака ищешь? — понимающе хмыкнул Дядько, неторопливо обтирая ветошью свой клинок. — Зря тратишь время: он не покажется. А остальные просто затаились, но очень скоро вернутся, и вот тогда нам придется попотеть.

Эльфы резко обернулись и удивленно воззрились.

— Ты о чем?

— Пока что нас лишь пробуют на прочность, — спокойно пояснил Страж. — Сперва прошла первая волна — узнать, насколько мы готовы к бою. За ней придет вторая — посильнее, что попытается ворваться внутрь, навести панику; а затем и третья подоспеет — основная, в которой пойдут все, кто останется жив. Если справимся со второй малой кровью и задавим сопротивление на стене, они не рискнут напасть в третий раз — отложат до завтрашнего дня. Или до послезавтра. Но если хоть одна тварь сумеет прорваться к домам и отыщет детей… боюсь, тут станет жарко. А вожак будет держаться поодаль до тех пор, пока не образуется хорошая брешь в защите. Или пока не убедится, что проиграл. Так что засучивайте рукава, господа послы, вам сегодня придется немного пострелять.

Элиар поморщился:

— Это же просто звери.

— Нет, — ровно сообщил ему Страж. — Они действуют слишком разумно, а значит, ими кто-то управляет. Кто-то гораздо более сильный и опытный. Кто-то весьма умный, ловкий и очень осторожный, раз сумел на протяжении целого месяца оставаться в тени. Я такое уже видел.

— Пределы? — быстро уточнил Таррэн.

Дядько кивнул:

— По известной вам причине леса там совсем другие. Звери — тоже… И у них, если вы не знали, есть скверная привычка — нападать на заставы сообща: волки с гиенами, саламандры с гигантскими богомолами, карадумы, летающие ящеры… такая вот дикая армия, в которой каждый кустик является рядовым, а каждый, кто имеет хотя бы одну ногу, — разведчиком. Самые крупные и опасные особи могут координировать действия остальных, словно наши воеводы. Не знаю, как это у них получается, но они почти всегда нападают волнами. Сперва идут те, кто поплоше и послабее, затем — звери покрупнее и поразумнее, и лишь потом подключается тяжелая гвардия. Ее-то обычно и ждем. Сначала выбиваем самых здоровых, кто может быть ведущим, затем беремся за мелочь, а под конец, когда все стихает, и остатки тварей уползают в свои логова, приходится палить траву под стенами, чтобы по ней никакая зараза не проползла. Спрашиваете, зачем огонь? Так мы один раз пропустили каких-то червяков, которые сдохли точнехонько у колодцев… а потом неделю завозили воду с дальних гор, чтобы не отравиться. В другой раз из личинок вылупились бабочки — крупные такие, беленькие, симпатичные… После них такие ожоги оставались, что пятая часть стражи на две недели выбыла из строя. А еще бывают летающие крысы, споры борака, забирающиеся прямо под кожу, черные мушки, у которых даже дерьмо ядовитое… если вы не заметили, наши волки из той же серии. Умные, быстрые, людей и скот не жрут, а только убивают, а еще очень быстро учатся новому, действуют сообща и явно подчиняются одному вожаку, который даже сейчас упорно держится в тени. Так-то, господа, — хмыкнул седовласый. — Времени у нас — с полчаса, не больше, поэтому прихватите еще по колчану, если у кого есть в запасе, и ждите гостей.

Эльфы с мрачным видом переглянулись.

— Думаешь, это кто-то из ваших сумел сюда пробраться?

— Не думаю. Знаю.

— И кто же? До гор ведь далеко!

— Чаще всего так любят действовать хмеры: сбить чужих в стаю, отправить на бойню и заставить атаковать, наплевав на инстинкт самосохранения.