— Как спалось? — преувеличенно ласково осведомился Дядько, едва с ним поравнялся отчаянно зевающий племянник.

— Отвратительно. Все какие-то погони снились, леса, охота…

— И как, много сновидений удалось наловить?

— Не. — Белик снова сладко зевнул. — Самые главные жертвы все-таки успели ускользнуть.

— Опять волки? — коварно улыбнулся опекун.

— Кролики. Шустрые оказались, сволочи, так и скакали по кочкам, так и скакали, паразиты ушастые. Совсем замаялся. Пришлось плюнуть на все и просыпаться. Да еще Карраш проголодался, пришлось вставать и искать ему корм. Потом он хрустел на весь сарай, шумел, сопел, капал слюнями, топтался над самой головой…

Гаррканец протестующе фыркнул.

— И не спорь, — наставительно заявил мальчишка. — Ты мне полночи спать не давал, и это — неоспоримый факт. Вот вернемся домой, я к себе Траш возьму, потому что она не такая привереда, как некоторые: то ему солома жесткая, то иголки колют…

— Кто такая Траш? — немедленно полюбопытствовал Весельчак. — Невеста? Подруга? Знакомая?

— Красавица моя, — с нескрываемой нежностью протянул Белик, не заметив высунувшихся наружу девичьих головок, напряженно прислушивающихся к разговору. — Мое чудо, мое сокровище… нет, наше общее… да, Каррашик? Правда, она чудесная?

Гаррканец издал воркующий звук.

— Вот. Он тоже подтверждает, что Траш — замечательная. Лучше, чем она, на свете нет существа. Честное слово! Моя малышка — это действительно нечто особенное!

Белик мечтательно улыбнулся, на что Илима резким движением задернула полог, Урантар загадочно усмехнулся, а караванщики переглянулись.

— Не рано тебе мечтать о сокровище, а? — со смешком осведомился один из возниц. — Тебе сколько лет-то, пацан?

— Сколько есть, все мои, дылда.

— Что-о-о?! А по морде не хочешь?

— Подставляй, — с готовностью обернулся Белик и широко улыбнулся при виде вытянувшегося лица возницы, которого только что ловко уел.

Рыжий громко гоготнул и с восторгом хлопнул стервеца по плечу, от избытка чувств даже забыв, что тот совсем не великан, чтобы выдерживать такие вот дружеские похлопывания. Но мальчишка только тряхнул головой, дерзко показал язык и направил вперед своего скакуна, пока потерявший дар речи возница не нашел слов покрепче, чем невнятные «а-а-а», «ы-ы-ы» и «я тебе потом…»

— Ну вот, а говорят, это эльфы настолько развратные, что с малых лет шастают по бабам, — протянул Ирбис, провожая глазами шустрого мальца, и привычным движением погладил бритую макушку. — Гляди-ка, чего наш пацан вытворяет. Почище ушастых будет!

Белик неожиданно притормозил и обернулся.

— Не надо сравнивать меня с эльфами, — тихо сказал он. — К тому же ты не прав: они вовсе не развратные, просто физиология другая, оттого и потребности несколько завышены. И то, что для вас — норма, для них — непростительный минимум.

— Че-чего?! — оторопело закашлялся воин.

Белик удивленно приподнял бровь:

— Ты разве не знал? Для эльфа в порядке вещей провести в постели несколько часов. Причем отработать всю программу от заката до рассвета без перерыва, потом встать, часов двенадцать провести на тренировочной площадке и вернуться домой с искренним желанием продолжить.