— Белик, ты здоров? — наконец, спросил он у исправно трудящегося племянника.

Пацан мрачно покосился на костерок перворожденных, вокруг которого готовились к заслуженному отдыху светлые, но Таррэна рядом не нашел и мотнул головой. В этот же момент требовательно топнул копытом Карраш, причем с таким возмущением, что Белик поспешил отвести взор и как можно скорее вернулся к утомительным обязанностям.

Страж озадаченно почесал затылок, однако переспрашивать не стал.

— Откуда такое рвение? — изумился рыжий. — Или, может, подсобные работы нынче в почете? Эй! Мужики, кажется, мы здорово прогадали — вот как надо завоевывать женщин. Берите пример с малыша. Никак он глаз положил на нашу милую Арву?

Весельчак оглушительно гоготнул, когда Белик на мгновение оторвался от перемешивания густого варева в общем котле и изумленно вскинул голову. В голубых глазах на несколько секунд появилось раздражение, затем — понимание, которое совершенно неожиданно сменилось нескрываемым ехидством.

— Дурак ты, рыжий, — беззлобно фыркнул он. — Сколько лет на свете прожил, а до сих пор не можешь сообразить, в чем наше с тобой основное отличие.

— Точно! — громко восхитился Гаррон, а вот Дядько почему-то закашлялся. — Такого бабника, как наш рыжик, трудно отыскать!

Здоровяк Молот важно кивнул:

— Подтверждаю. Помню, был как-то случай…

Но закончить ему не дали: ланниец воинственно выпятил грудь и, пригладив рыжие вихры, придвинулся к ехидно скалящемуся пацану.

— Опять напрашиваешься? Я с тобой, между прочим, еще за утро не рассчитался. Ну и в чем-то же наше различие, мой сопливый друг?

— Не в размерах, как ты сейчас подумал, — дерзко ухмыльнулся тот. — Тут мне с тобой потягаться сложно, согласен. Просто, как оказалось, ты до сих пор не знаешь, чем простая баба отличается от настоящей женщины. Но, что самое главное, еще и понятия не имеешь, с какой стороны к ней подойти…

— Ах ты, засранец!

Белик, выронив поварешку, ловко увернулся от подзатыльника и под дружный гогот юркнул в кусты. Оттуда донеслось сдавленное хихиканье. Рыжий ринулся было следом, нашаривая по дороге что-нибудь поувесистее, но быстро растерял весь пыл: заросли проклятого храмовника были повсюду, того и гляди, штаны оставишь на этих дрянных колючках. Он зло сплюнул, безнадежно отстав от ловкого сопляка, выдернул из штанины длинный шип и, нехорошо помянув богов, допускающих такую вопиющую несправедливость, вернулся обратно к умирающим от смеха попутчикам.

— Хватит ржать!

— Гы-гы-гы… Давно тебя так не опускали! — не на шутку развеселился Аркан. — Ой, не могу! Это чтобы рыжему намекнули, что он ни фигасечки…

— Заткнись!

— Все-все, умолкаю, — сдавленно хохотнул приятель.

— Вернется обратно — удавлю! Чтоб его комары до смерти зажрали! Что б ни одна девка в его сторону не взглянула! Да чтоб у него не вырос до конца дней…

— Ирбис, ты слышал?

— Гляди как завелся, — задумчиво произнес мечник, делая вид, что не замечает перекошенного лица друга. — На пустом месте наверняка не стал бы…

— Что?! — окончательно взвился побагровевший от гнева Весельчак. — Да я… да у меня столько было… хватит ржать, я сказал!

Караванщики снова слаженно гоготнули, и рыжий понял, что угрожать и метаться по поляне бесполезно: проклятый мальчишка сумел так его подставить, что теперь на глаза будет стыдно показаться. Мелкий паршивец! Разве что свернуть сопляку тонкую шею, но тогда все точно решат, будто пацан совершенно прав, и от этого станет еще хуже.