— Карраш, — с облегчением сообразил Гаррон, расслышав быстро приближающийся топот копыт.

Невидимый гаррканец снова взревел, с хрустом продравшись сквозь густой кустарник. За дальними деревьями мелькнуло и пропало гибкое тело. А еще через миг в той стороне, куда увели Илиму и Лильку, донесся слаженный девичий визг, новый рев, от которого кровь стыла в жилах, болезненный вопль сразу нескольких голосов и грохот разорвавшегося огненного шара, мигом поглотивший все остальное.

Наемники нарушили строй, похоже, едва ли не впервые в жизни изменив собственным принципам. Но когда спасительные деревья подступили вплотную, а в лесу снова тревожно взвыл и тут же оборвался на середине ноты сигнальный рожок, задние ряды нападавших внезапно совершили невероятное. И вместо того, чтобы нырнуть под прикрытие леса, внезапно отхлынули от зеленой кромки, как волна, натолкнувшаяся на прибрежный валун.

Гаррон, пронзив клинком и отпихнув от себя медленно заваливающееся тело, мельком покосился в ту сторону и устало улыбнулся, поняв причину неуверенности наемников. На пути к спасительным зарослям стоял Дядько и красноречиво помахивал устрашающих размеров клинком знаменитой гномьей ковки, с лезвия которого до сих пор падали на землю тягучие алые капли.

Урантар был почему-то бос, с ног до головы покрыт непонятными ошметками, но его могучая грудь вздымалась ровно. Странная кольчуга была щедро забрызгана кровью, порванная куртка — вся в страшных прорехах, но сам Страж выглядел невредимым. А на его окаменевшем лице застыла такая жуткая улыбка, что даже караванщики отступили на шаг.

Никто не заметил, когда Дядько начал атаку. Казалось, вот только сейчас он стоял в десятке шагов впереди, а потом вдруг исчез. И появился уже среди оторопевших наемников, как волк среди овечьего стада, с безразличием и легкостью круша бойцов и ломая их щиты. Агинцев было почти два десятка — да, уже уставших и немало сил потративших на то, чтобы удержать караванщиков возле телег. Но прошло несколько секунд, насыщенных хрустом костей, мерзким чавканьем и нестройными криками умирающих, а потом безумные вопли столь же внезапно стихли. У застывших в ступоре людей успели лишь пугливо дернуться кадыки, да подкатила к горлу тошнота, а схватка уже закончилась: посреди кровавой мешанины из тел на ногах остался лишь свирепо раздувающий ноздри Страж, вытирающий с чудовищного меча алые капли.

Гаррон судорожно сглотнул, когда этот страшный человек деловито огляделся и сбежал по склону к тяжело дышащему купцу. А Весельчак заметно спал с лица: и это его они подбивали на проверку?!

— Знаешь, лысый, — дрогнувшим голосом сказал рыжий, когда Дядько прошел мимо и склонился над тяжело дышащим купцом. — Пожалуй, тебе в тот раз крупно повезло, что остался цел.

Ирбис замедленно кивнул:

— Я уже понял.

Урантар тем временем наклонился и рванул перепачканную рубаху герра Хатора, без особого труда разорвав не только ее, но и кафтан, легкую кольчужку под ним и даже защищенный неплохими заклятьями шнурок разрядившегося амулета. Затем зажал глубокую рану и требовательно встряхнул.

— Эй! Держись давай, а то мне еще перед королем оправдываться!

— Илима… — простонал герр Хатор, неожиданно открывая глаза и шаря полубезумным взором по округе. — Моя девочка… Илима…

— Отец! — испуганно вскрикнул девичий голосок, и из-за кустов выбежала бледная как полотно, в порванном сарафане перепачканная девушка, которая со всех ног бросилась к слабо улыбнувшемуся купцу и буквально упала подле него на колени. — Отец! Я живая! С нами ничего не случилось… Ивет и Лилька в порядке… Нет, лежи! Лежи, я сейчас перевяжу!

— Илима…

— Рана неопасна, — спокойно сообщил купцу Страж.