Краем уха Альберт слышал разговоры. Обсуждались виды на второй урожай, недавнее чудо вызывания воды, сотворенное отцом Денисом, новый архиепископ... последний штурм эльфами замка Сегед.

«Еще и эльфы, – без особого удивления констатировал юноша, заканчивая завтрак и допивая сок, – мало нам было нечисти».

Он подозвал худенькую проворную служанку. Ветка, так ее звали. Расплатился за еду. Тайком от Брюхотряса вложил в узкую ладошку девицы блестящую желтую монетку.

– Спасибо, господин Альберт. – Ветка глянула из‑под ресниц неприкрыто, зазывно. Развернулась, обдав легким запахом пота, и помчалась к другому столу. Хорошая девушка. Все они хорошие. И те, что ушли ночью с Артуром. И эта, с которой так славно провел время Альберт. Вообще хорошо, что они есть. Девушки, женщины..

Маг понял, что невольно настроился на волну размышлений старшего братца. У него, ясное дело, без женщины и сегодня не обойдется. Нет, Артур не тамплиер, он вообще не рыцарь, он жеребец стоялый. Ладно бы можно было списать на сто лет воздержания. Так братец и раньше... как бы это сформулировать?... относился к прекрасному полу весьма трепетно. Словно обет на нем лежит за весь орден Храма стараться. Ни сил не жалея, ни времени.

И ведь не жалеет.

У ворот мага перехватил трактирный конюх:

– Ты, что ль, Альберт Северный будешь?

– Ну я.

– Для тебя там кобылку привели. И мерина. Еще жеребец был, но его рыцарь увел. На нужды Храма. А кобылку с мерином я вычистил, покормил, все чин чином. Седлать?

– Нет. Я пешком пройдусь. Спасибо за труды.

– Такие спасибы и кошке приятны. – Монетка в пять баней потерялась в широкой грязной ладони. – Да ты бы хоть глянул на лошадок‑то!

– Чего там глядеть? – Альберт махнул рукой. – И так ясно, что маленькие и смирные.

– Что смирные – это да, – согласился конюх. – А насчет маленьких, это ты зря. Ничего такие лошадешки.

– Плохо.

– Почему плохо? – озадачился конюх.

– Падать высоко, – снисходительно объяснил Альберт. И вышел на улицу.

* * *

Он опасался, что за прошедшую сотню лет от их с Артуром столичного дома осталась груда мусора. Но пока добирался от трактира до центра Шопрона, сообразил, что опасения эти напрасны. При здешней жаре и сухости ничего страшного с домом сделаться не могло.

И действительно, большой трехэтажный особняк стоял себе, окруженный высокой кованой оградой. Целенький. Даже стекла не побиты. И высохший сад выглядел нетронутым. Мертвые стволы коряво тянули к небу колючие ветви. Те, что стояли сто лет назад, продолжали стоять и сейчас. Те, что упали задолго до того, как дом перешел в собственность братьев, лежали себе.

– Ничего не меняется, – удовлетворенно пробормотал Альберт.

Открыл калитку и остановился, узрев скрюченный труп.

Труп был несвежий. Изрядно поеденный мышами. Высохший. Если он и пытатся когда‑то сгнить, попытки эти успехом не увенчались.

– И что ты здесь делаешь, красавчик? – озадаченно вопросил юный маг.

Труп молча скалился в небо.

Альберт перешагнул через неведомого покойника. Прошел по узкой дорожке к крыльцу. И снова остановился. На сей раз его внимание привлекла надпись на входной двери:

«Дом является собственностью ордена Храма» – гласило уведомление.

Для тех, кто читать не умеет, на дверях красной и белой краской был намалеван тамплиерский крест.

– А вот это уже хуже. – Альберт покарябал краску ногтем, сел на крылечке и сосредоточился.