Артур отыскал Варга, мрачно сидящего в одной из келий для путешественников, и сказал, не озаботясь тем, что в голосе его слишком слышны приказные нотки:
– Возвращайся в Лихогорье.
– Зачем?
– Чтоб не наделать глупостей. Там, в столице, слишком много... всего. Тебе нельзя туда.
– Ты не указ мне, Сын Неба, – ответил оборотень. – Убийца Ирмы в столице.
– Тебе нельзя туда, – повторил Артур. И, как‑то вдруг сломавшись, прошептал, жалобно и печально: – Так много смертей, Варг… Пожалуйста, сделай, как я говорю.
* * *
Тори собиралась уходить. Ей совсем не хотелось быть в Единой Земле, когда та вернется в Большой мир, – слишком уж велика была опасность надолго застрять там, вдали от энергетических линий и путей в Миттельмарш. Уже готовая к выходу, застегивая на груди перевязь с мечами, госпожа де Крис в последний раз спросила у правнука:
– Ты уверен, что Писмейкер не явится на Собор?
– Его не выпустят из столицы, – в который уже раз повторил сэр Герман, – Недремлющие и гвардия получили соответствующие распоряжения.
– Цель Звездного – уничтожение Светлой Ярости...
– На Соборе я в полной безопасности. – Сэр Герман был само терпение: когда на бабулю находило желание побыть заботливой, без терпения было не обойтись.
– В свою очередь, твоя цель – митрополит. Он осознает себя, как только Единая Земля вернется на свое место в Большом мире, он поймет, кто ты, и поймет, что ты должен его уничтожить.
– Да.
– Ты не должен убивать его до этого момента.
– Да.
– Если ты поспешишь, освободится сила слишком большая, чтобы твой мирок сумел ее удержать.
– Да. Я помню.
– Скорее всего, он попытается убежать.
– Я ведь уже говорил тебе, – сэр Герман вздохнул, – Артур не сможет прийти на Собор, а отец Адам не сумеет оттуда выйти. Насчет Артура получили предписание Недремлющие в столице, покидать же Собор до принятия окончательного решения просто‑напросто запрещено, и митрополита задержат храмовники.
– Да, да, – нетерпеливо закивала Тори, – я помню, ты все учел и обо всем подумал. Молодец. Мне пора. Мастиф, как только покончишь с делами, жду тебя в гости.
– В Миттельмарше?
– Ну а где еще? Желаю тебе как можно быстрее разделаться с митрополитом. Всего хорошего, внучек. И опасайся Звездного.
* * *
Для Альберта оседлали мерина, на котором ездил Галеш.
– А почему не телепортом? – удивился маг, когда увидел коня.
– Телепортом, – обещал Артур, – только подальше отсюда. У тебя же цацки из дома профессора, недозволенное волшебство. Едем, братик.
Сразу за воротами крепостицы он ударил свою кобылу пятками, отправляя в быструю рысь, а потом и в галоп. Мерин под Альбертом, за время поездки в Лынь привыкший к подобным скачкам, легко держался позади и чуть сбоку – чтоб не глотать пыль из‑под копыт. Билась за спиной вроде бы хорошо привьюченная, но все равно почему‑то гудящая гитара. Топот копыт, горячий ветер, пыль и каменная крошка.
– Артур! – выдохнул Альберт, когда догнал старшего. – Ар... Арчи?
Артур плакал. Молча. Смотрел вперед, не щурясь, и встречный ветер сбивал слезинки, не позволяя им скатиться с ресниц, но Альберт все равно понял. И придержал коня, оставляя старшего наедине с ветром и болью.
Так лучше.
Артур не потерпит жалости.
Ты хронику печали пишешь, брат.
Моих небес пылающий закат
Спокойно перешел бы в сумрак синий,
Когда бы не ударившие в спину
Тупые стрелы узнанных утрат. |