– Он пытается разжечь огонь, – прошептала Вала.

Вольф ничего не ответил. Ему стало дурно. Так как он мог представить только одну причину, по которой Паламброн разводил костер. Медленно подавляя ужас и отвращение, внушаемое ему картиной, которую он ожидал увидеть, Вольф заставил себя обойти скалу.

Паламброн стоял на коленях спиной к ним перед кучей веток и листьев и ударял два куска кремня.

У Вольфа отлегло от сердца: около Паламброна валялась тушка фуджера.

Но где же Энион.

Вольф бесшумно подошел и стал сзади Паламброна. Вскинув дубинку, он громко сказал:

– Ну, Паламброн?

Тот вскрикнул и бросился на кучку, приготовленную для костра. Затем вскочил и повернулся к ним лицом. В руке он держал грубо сделанный кремневый нож.

– Он мой! – прорычал Паламброн. – Я его убил, и я голоден! Я умру, если не съем его!

– Так же как и все мы, – заметил Вольф. – Где брат?

Паламброн сплюнул.

– Скотина! Он мне не брат. Откуда я знаю, где он? Я ему что, нянька?

– Вы ушли вместе, – возразил Вольф.

– Не знаю я где он. Мы охотились по одиночке.

– Тут кто‑то кажется кричал, – сказала Вала.

– А‑а, это я кричал, – пробормотал Паламброн. – Наткнулся тут на спящего фуджера и крикнул, когда пристукнул его.

– Может быть, – с сомнением произнес Вольф.

Не спуская глаз с Паламброна он отошел к реке и поднялся метров на сто вверх по течению, когда заметил выглядывающую из под валуна человеческую руку. Он обошел валун и увидел труп Эниона. Затылок был разбит, рядом валялся окровавленный камень.

Вольф вернулся, но Паламброна с тушей фуджера уже не было. Вала ждала его одна.

– Почему ты не остановила его? – спросил Вольф.

Она пожала плечами и улыбнулась.

– Я только женщина, как я могла задержать его?

– Могла бы, если захотела. Небось рассчитывала развлечься погоней? Боюсь, что буду вынужден огорчить: погони не будет. Я и не подумаю тратить силы на этого дурака. А если он еще успеет поесть, то тем более удерет от любого из нас.

– Ну и ладно, – согласилась Вала. – Так что мы теперь будем делать?

– Пойдем завтра дальше и будем надеяться на лучшее.

– И умрем от голода. – Вала указала на валун, скрывающий труп Эниона и тихо сказала:

– Там достаточно пищи для всех.

С минуту Вольф не отвечал. Предложение Валы заставило его внутренне содрогнуться, но обстоятельства складывались так, что не осталось выбора.

Вала была права. Как не претила мысль о такой еде, без нее им не выжить. Так что Паламброн в известной степени оказал им любезность. Убив брата, он принял вину на себя. Теперь они могли есть, не считая себя убийцами. Не то чтобы факт насильственной смерти сильно беспокоил его спутников, но сам бы он неизбежно мучился угрызениями совести, если бы был вынужден лишить другого человека жизни, чтобы не умереть с голоду самому.

Что касается лишь самой еды, то теперь он чувствовал слабое отвращение. Голод притупил естественный ужас перед каннибализмом.

И Вольф отправился будить остальных Властелинов, в то время как Вала подобрала кремни, оброненные Паламброном. Когда они все собрались, она не только развела костер, но и успела разделать труп. На мгновение Вольф отшатнулся. Но затем подумал, что коль скоро он собирается разделить трапезу, ему следует поработать. Он одолжил у Теориона нож и принялся нарезать куски. Остальные предложили свои услуги, но он отогнал их.

Казалось он хотел наказать себя, выполняя самую ужасную работу.