Хорошо. Видно, тварь из кеноте воду не любит. Ослабила хватку, зависла с жужжанием в воздухе, полетела к берегу, к Джеку. Он уже вскинул «раджер». Обождал, пока подлетит, выстрелил, полетели зеленые брызги, крылышки осыпались на землю. Джек бросил «бенелли» и «раджер», прыгнул в воду на помощь Карлу, которому приходилось несладко.

Вода глубиной по грудь была холодной, вспененной дождем и ветром. Грязное скользкое дно постепенно шло вниз. Мимо просвистела пуля, за ней другая. Кто‑то на «Плавучем Быке» их заметил. Послышался залп отцовского «моссберга», крик из плавучего дома, выстрелы прекратились.

– Карл, – крикнул Джек, бросившись вперед и протянув руку, – держись!

Садовник в пончо, расплывшемся, словно кувшинка, изо всех сил колотил по воде руками‑ногами, пытаясь выбраться на берег. Джек схватил его за левую руку и начал вытаскивать.

Карла вдруг потянуло назад. Он завопил от боли, Джек еле‑еле его удержал.

– Ох, нога! – стонал Карл. – Нога! Дора схватила... Помоги!

– Помогу.

– Не хочу умирать, – всхлипнул Карл. – Прошу тебя...

Голова садовника ушла под воду. Джек старался удержаться на ногах, но дно было слишком скользким. Последовал очередной мощный рывок, и он упал в лагуну. Через несколько секунд вынырнул, потеряв руку Карла. Ноги нащупали дно, он встал по плечи в воде, вытирая лицо и глаза.

– Карл!

Молчание. Ни звука, кроме плеска взбудораженной дождем и ветром воды. Он снова крикнул, кажется видя, как что‑то мелькнуло футах в пятидесяти – на секунду, а потом исчезло.

– Ох, бедняга, – тихо пробормотал Джек, глядя вперед. – Прости меня... прости...

В горле встал ком. Нет больше симпатичного простака. Они были знакомы всего пару дней, но парень вызывал уважение. Так и неясно, что у него было с правой рукой, хотя это уже значения не имеет. Карл все равно жил полной жизнью, приспособился к увечью, не извиняясь и не оправдываясь.

Мимо свистнула пуля – пора убираться отсюда.

Я во всем виноват, думал Джек, поспешно вылезая на берег. Не заставил бы Карла с помощью подкупа вернуться в лагуну, не взял бы сегодня с собой, он до сих пор был бы жив. Сидел бы у себя в трейлере, смотрел телевизор...

Я виноват. Хотя не только я.

Их посылает Семели...

Конечно, Семели.

Джек выбрался на грязную землю, взглянул на кеноте, насчитав около двадцати крылатых тварей, роившихся над отверстием, которые развернулись и полетели к нему.

Кровь в жилах заледенела. Им с папой никогда их не перестрелять, даже стоя спиной к спине с автоматами. Кое‑кто прорвется. А как только прорвется – конец.

Крылатых чудовищ не остановишь... впрочем, наверно, можно остановить ту, кто их насылает...

Преследуемый тварями, он побежал к стрелявшему по лодкам отцу, слыша радостные крики на палубах. Оттуда не стреляли. Видно, думали позабавиться, глядя, как он гибнет следом за Аней.

– За мной, папа! Пошли!

Том, присевший под деревом между лодками, оглянулся. Джек упал на землю, проехался на животе по скользкой грязи.

– Куда?

– За мной!

При вспышке молнии стало видно, что у отца отвисла челюсть.

– Господи Иисусе, что это...

– Молчи, стреляй!

Отец за спиной у него замолотил в воздух из «моссберга». Джек не стал оглядываться на результаты, надеясь, что они удачные. Когда «моссберг» умолк, бросил «бенелли» отцу на колени и сел к нему спиной, лицом к «Плавучему Быку». Семели, скорей всего, там.

Он вытер залитые дождем глаза, прицелился в надстройку. Мощный заряд пробьет стену. Может быть, не попадет в девушку, но хотя бы собьет ее с толку.