Видеть духу не хватит. Может, разгрома дома и смерти собаки хватит для старой леди? Может, она усвоит урок, перестанет совать нос в чужие дела? Может, даже умрет от инфаркта. Гораздо лучше того, что ее ожидает.

Но когда Семели попробовала повернуть зубастых ос и отправить домой, те не послушались. Почуяли кровь, теперь ничто их не остановит. Набросились на старую леди... И что же? Она все стояла с поднятыми руками – ждала.

Не скажешь, то ли это самая храбрая, то ли самая безумная женщина, которую Семели в своей жизни видела, но смотреть было действительно страшно.

Не просто смотреть. Семели была прочно связана с осами, их собственными глазами видела, как они вгрызаются в плоть, крушат кости, почти чувствовала вкус, даже сейчас содрогаясь от воспоминания. Они поедали старуху, брызжа вокруг кровавыми сгустками, никакими усилиями не удавалось их отогнать. Она собралась было сбросить с глаз раковины, да побоялась, как бы зубастые осы не бросились на членов клана, явившихся посмотреть, на что они способны.

Наконец, от старой леди ничего не осталось, кроме клока кожи со спины. Осы им почему‑то пренебрегли. Сожрали ее с головы до ног, а прямоугольник кожи оставили.

Покончив с делом, снова начали повиноваться, так что Семели быстро отправила их из дома обратно в дыру, сняла раковины, и ей стало по‑настоящему плохо.

В доме старой леди Люк сделал две вещи – умную и глупую. Умно подобрал двух мертвых ос и унес с собой в лагуну. Если бы кто‑то пришел и увидел диковинных тварей, о них бы закричали газеты, все подумали бы, что они прилетели из Глейдс. Сюда моментально нагрянули бы ученые, охотники, копы, искатели приключений. Это полностью перевернуло бы жизнь клана.

Глупо, что он забрал с собой кусок старушечьей кожи...

Новый взрыв разорвавшейся над «Плавучим Быком» гранаты швырнул Семели в сторону.

– Зачем, Люк? – Она открыла глаза, сурово на него глядя. – Зачем ты сделал эту глупость?

– Хотел сберечь... Знаешь, как бы на память. Она мне понравилась... На какую‑то карту похожа... Ну ладно. Попробуй снова позвать ос, Семели! Прошу тебя!

Не хочется признаваться, что она боится. Осы внушают жуткое ощущение... сплошной тьмы, кошмара, бесконечной жажды крови... Даже нынешняя стрельба, взрывы, вой ветра, протекшая кровля, сплошные громы и молнии лучше прошлой ночи.

Впрочем, нельзя просто сидеть сложа руки, пока гибнет клан. Надо что‑то предпринять... единственно возможное.

Набравшись решимости, Семели вытащила раковины из кармана.

– Позовешь? – спросил Люк, до ушей улыбаясь.

– Позову. Только ты уходи.

Улыбка слиняла.

– Но... ведь там же стреляют...

– И ты иди стреляй. Оставь меня одну, чтоб спасти ваши задницы.

– Ладно, ладно.

Люк, пригнувшись, направился к двери и выполз на палубу.

Семели с глубоким вздохом прижала к: глазам раковины и принялась отыскивать зубастых ос...

8

– Эти штуки не очень‑то им навредили, – заметил Том, глядя на последнюю гранату, пролетевшую в воздухе и разорвавшуюся за планширом «Плавучего Быка».

Джек вынужден был согласиться. Думал, ветер не подхватит гранату весом почти в фунт, да ветер был не обычный. Он старался к нему приспособиться, но проблема в том, что гранату не кинешь, как бейсбольный мяч, ее надо бросать высоко, а дует все время с разных сторон.

– Ну, все‑таки навредили.

– Мало, – мрачно буркнул отец. – За то, что они сделали с Аней... – он, тяжело сглотнув, покачал головой, – не должны жить на свете.

– Вряд ли нам удастся перебить двадцать парней.

Отец бросил на него непонятный взгляд:

– Я сказал, они не должны жить на свете.