Сами влезли во Вселенскую игру. Но может быть, так и надо? Не мы играем, так все равно с нами играют. Так пусть хоть будет интересно. Тиресно, как говорят мальчишки.

    ТРЕХГЛАВИЕ ОБ "ОТКРЫТКЕ"

    Глава двадцать вторая. Эпопеи Аскании 2

    "Любви все возрасты покорны." Возрасты да,

    вот только органам не прикажешь.

    К. Прутков-пенсионер "Мысль со вздохом"

    1.

    Эпопеи Аскании... их было несколько. И то, что это были эпопеи, думал сейчас Любарский, что в создание этого островка на полигоне, а тем более в оживление, образование на нем флоры и фауны - куцой флоры и чепуховой фауны, затем и в обживание его - они вкладывали душу и все силы, как раз и означало "под видом одного другое". Не души они вкладывали, а мелкость своих душ; теперь, когда все позади, это ясно видно.

    Потому что всю их суету на полигоне издевательски освещали МВ-солнца, каждый день новые и разные; солнца, проживающие в этот К-день всю свою жизнь. Освещала иная Вселенная, меняющаяся.

    Да и эта менялась, наша: в ней плыл "Фантом М31". Из Неба галактик к их Шару.

    Варфоломей Дормидонтович потер лицо ладонями. Нет, это все было не зра и не просто так. Но что было главное во множестве их усилий и дел?

    ... Прекратили ловить астероиды. Начали осваивать, обживать собранное на полигоне. Легко сказать: обжить космические километровые глыбы. Горная страна, Альпы без ледников и почв, вообще без ничего. Нетронутые ни ветрами, ни дождями земными, с острыми изломами граней и трещин. Они принесли и космический холод; пришлось для сугрева их изменить режим МВ-солнц не только на летний - на "африканский".

    По мере того как остров-"открытку" собирали, прогревались под МВ-светилами небесные камни, и она при взгляде сверху, с ВнешКольца, то есть из в тысячу четыреста сорок раз более медленного времени (минута - сутки), все ярче пылала: обычное для земли и камней тепловое излучение смещалось в яркий свет с ультрафиолетовой составляющей. Вниз нельзя было смотреть незащищенными глазами. Не хладные камни, а будто озеро расплавленной лавы. От ультрафиолета даже озоном веяло.

    Наверху все операторы ВнешКольца были в очках-фильтрах, а при выходе из отсеков на штанги обязаны были надеть шлем типа сварочной маски. Но делали это не всегда и не все. Поэтому лица у операторов загорелые.

    Чтобы обезопасить работающих в Зоне, Миша Панкратов и Мендельзон неоднородность пространства Полигона перераспределили так, чтобы излучение шло только верх. Незримое искажение электрических полей было подобно тому, как баба заворачивает в капустные листы помещаемые в печь пироги - чтоб не подгорели; отсюда и название.

    С боков защитили электродами 3 овальных входа на полигон. Они же "поддувала", они же "Приовалья": западный, восточный и центральный, из башни.

    2.

    Из кабин ВнешКольца смещались вниз в пространстве и по К во времени. Тогда сама кабина с оператором уменьшалась, начинала светиться. Под прозрачным днищем ее вещественный участочек Аскании 10 на 11 К-километров выглядел не как красочная открытка на дне металлического корыта, а вполне солидная территория.

    На ней те сорокаметровые камешки, взятые с окрестных гор, "острова наблюдения", "архипелаг Большие Панкраты" и другие затерялись среди новых гор; какие уж теперь они Большие!

    ... Это была одна стотысячная от того, что требовалось для задуманной в конце сентября К-Атлантиды. Но все-таки не пустое место, не "корыто" и не баржа.