- А раз так, - провозгласил Виктор Федорович на КоордСовете, - разрешается сдвиг всех проектов в сторону, так сказать, научной фантастики. Как это ни несолидно звучит...

    - То есть? - настороженно вопросили сразу Мендельзон и Любарский.

    - Да. И именно в крупных замыслах и проектах... в сложных. Пусть несозрелость и ведет... Ведь незрелость суть молодость, а молодость всегда права... - Похоже было, что и у главного инженера в голове эта мысль не очень еще созрела; впрочем, может, это была игра, может, именно так ее и следовало сказать. - Ну, может, и не всегда... Пятьдесят на пятьдесят, fifty-fifty...

    - Да не томи ты! - не выдержал Панкратов.

    - Неужели неясно! - похоже, Буров огорчился, что такой гениальный вывод не воспринимают телепатически, не ловят на лету. - Если есть сложный крупный замысел... или проект, в котором только половина решений ясна наперед, а другую половину еще надо додумывать, то мы все равно вправе начинать и двигать это дело. Зная по опыту своему, что и вторую половину проблем к нужному времени решим.

    - Авантюра! - пыхнул БорБорыч. - А если нет?

    - Почему? - повернулся к нему Толюн. - Опыт-то у нас действительно такой. К-опыт.

    - К-мышление с опережением, - со вкусом произнес Миша Панкратов. - Я за. Ускоренное время бросает нам вызов - мы его принимаем.

    - Доктрина Бурова... - сказала Малюта; сказала неопределенно, констатируя. Неясно было, за она или против.

    Присутствовали и Шурик Иерихонский с Климовым; они и сидели рядом - но помалкивали. Только смотрели на остальных как-то углубленно, просветленно. Они были за, а почему, о том речь ниже.

    Взгляды всех устремились на Любарского: в конце концов, он директор, его слово окончательное.

    Варфоломей Дормидонтович как раз приходил в себя после переживаний, связанных с тем, что прозевал - позорно, от мелкости мышления - Дрейф галактики М31. Сейчас он просто не мог снова проявить мелкость - пусть даже под названием "разумная осторожность".

    - Я поддерживаю, - твердо сказал он. - Мы ни от кого не зависим, никому на блюдечке обоснованные проекты подносить не обязаны - за разрешение и финансы. Конечно, если что-то подобное поднести экспертной комиссии, зарубят на первом заседании. Но мы сами себе эксперты, Давайте. Может, хоть так получится, что наилучшая мысля и новое знание прийдут не опосля, а в самый раз.

    - Ну, Варфоломей Дормидонтович, - прочувствованно пробасил Буров, - вы выразили проблему лучше меня.

    - "Безумству храбрых поем мы песню..." - не удержался Мендельзон.

    Тем не менее так и порешили.

    Виктор Федорович сказал не все. Он не сообщил, что у него уже есть замысел, который требует именно такого подхода. Сверхкрупный и fifty-fifty с неизвестностью; половина решений маячила в тумане.

    В доле были Иерихонский и Климов.

    Скоро сей замысел стал достоянием всех.

    1.

    Шурик Иерихонский любил считать. Он был бескорыстным рыцарем компьютера в первоначальном его смысле: ЭВМ, электронно-вычислительная машина. Электронные счеты.

    И если честно, то ведущими в замысле, перед которым отступили все иные, были не идеи, не слова даже, а - числа. (Помните: "Вначале было Число..." Вот и здесь.)

    Чисел было два, схожих, но различающихся на порядок: 86400 и 8640. Первое это число секунд в сутках: 3600 на 24. В К-пространстве с таким уменьшением кванта h за одну земную секунду протекают сутки. Соответственно и расстояние в 8640 км там уложится на ста метрах.