|
Я называю место и говорю, чтобы ехали скорее. Пока мы ждём, Артём с трудом может дышать, а когда он пытается откашляться, то выплёвывает кровь. Все губы его в крови. Он как будто хочет что-то сказать, но не может. Я пытаюсь поднять его, но понимаю, что это только усиливает боль. Так он и корчится на холодной земле. Я глажу его по голове, умоляю держаться и дождаться скорой. Я плачу. Плачу от бессилия и собственной трусости. Артём продолжает кашлять кровью и содрогаться при попытках слабо дышать. Наконец приезжает скорая. Врачи отталкивают меня, кладут Левина на носилки. Он при этом стонет и опять кашляет.
— Ты ему кто? — Быстро спрашивает врач. — Надо сообщить родителям! Фамилия, имя… Я киваю. — Мобильник! — Говорю я. — У него в кармане! Врач уже в машине достаёт из куртки Артёма телефон. Я смотрю на Левина — он отключился. Врачи пытаются привести его в сознание, расстёгивают куртку, рвут рубашку, закатывают рукава и делают укол. У меня дрожат руки. Я с трудом попадаю пальцами по кнопкам на экране смартфона, нахожу контакт «папа» и звоню. — Артёма избили, — заикаясь и захлёбываясь слезами, говорю я. — Кто? Как избили? Кто это? Когда? — Его отец в панике задаёт так много вопросов, что это сбивает меня с толку и я не могу сказать ничего внятного. Врач резким, даже грубым движением вырывает у меня телефон и сообщает, в какую больницу мы едем.
Артёма быстро увозят на носилках, а меня оставляют в холле. Я весь трясусь от страха и снова плачу. Слёзы катятся и катятся из глаз, и никак их не остановить. Минут через десять появляются родители Левина. Его мать и отец вбегают в больницу и спрашивают в регистратуре, куда увезли мальчика семнадцати лет. Женщина кивает в мою сторону и говорит, что Левин в операционной на втором этаже. — Ты был с ним? — Обращается ко мне отец Артёма. Я киваю. — Что произошло? Он берёт меня за руку и тащит за собой наверх, по пути задавая вопросы. Он даже не смотрит на меня — он ищет глазами номер кабинета и врачей. — Что случилось? — Отец Артёма грубо трясёт меня за плечи. — Ты там был? — Нет… — говорю я, — то есть да… Я не видел… Я потом подошёл, когда они уже убегали… Я не видел их… Не знаю… Из кабинета выходит врач, подзывает родителей Левина и что-то говорит им. Я не слышу слов, но вижу, как начинает рыдать, содрогаясь, мама, как отец Артёма столбенеет и только спустя какое-то время обнимает свою жену за плечи. Врач ещё что-то говорит, но я могу понять по лицам, что его мало слушают. Я вжимаюсь в стену. Пахнущий лекарствами воздух вдруг становится тяжёлым и почти осязаемым. Воздух вдруг превращается в ядовитый газ, и я чувствую, что вот-вот задохнусь. Грудь сдавливает. Врач опускает глаза, проходит мимо меня. — Что с ним? — Я срываюсь и подбегаю к женщине средних лет в белом халате. — Кто ты ему? — Я его друг. Это я позвонил, я вызвал… — Мне очень жаль, — говорит врач. — У него был разрыв селезёнки и лёгкого. Мы не смогли ничего сделать… Перед глазами всё расплывается, больничный пол проваливается, а вместе с ним проваливаюсь и я. |
