– Что происходит в мире?

Зверь наладил в автобусе вонючее тепло.

– С бюджетным дефицитом?.. – спросил я.

Зверь кивнул. Дефицит бюджета США – это был один из его любимых предметов. Он, аргентинец, задолжал загранице больше, чем когда‑нибудь сможет заплатить, в то время как янки проживали прибыли, вывозимые из его страны.

– Ну, теперь Рейган справится с ним! – сказал я. – С бюджетным дефицитом.

Зверь живо обернулся ко мне:

– Как? Venga! Как?

– У него целый комитет этим занимается, – сказал я. – Комитет предлагает закон, чтоб все пиццы в США, которые делаются на настоящем сырье, получали знак качества. Тогда американцы будут покупать настоящие сырные пиццы, хотя и дороже, вместо тех, что им подсовывают подешевле, ну тех, что делают с помощью субсидий и не из настоящего сыра!

– Huevon!

Я помахал «Утренней газетой»:

– Это правда! Тут так написано! Американская казна может сэкономить двадцать шесть миллионов долларов в год, если на пиццах будет знак качества. Это рейганомика!

– А дефицит бюджета? – Зверь упорно добивался истины.

Я тщательно просмотрел газету.

– Двести сорок миллиардов долларов, как они считают.

Он ничего больше не сказал, пока мы не сменили машину в Тенста.

Было без двух минут шесть, когда я свернул с автострады и поехал к карусели у аэропорта Арланда.

– О'кей, – сказал я. – Что будем делать дальше?

– Надо быть готов к неожиданностям, – назидательно произнес Зверь. – Нельзя терять баланса.

– Ну, ну, – сказал я. – И как?

– Пример: когда я в последний раз брал банк, в Буэнос‑Айрес, мы перемахнули прилавок с пистолетами и кричим: «Руки к затылок! Руки к затылок!» Но одна кассирша бамс на пол, спина вниз. Я ей ору: «Чертова кукла! Это грабеж, а не гулянка в фирма!» Но она визжит, что ее не впервой воруют и что ей всегда велели валить на пол! И что она, черт раздери, не попустит, чтоб ее воровали аматеры, которые не знают в этом толку!

– Ага, – сказал я, – и тут вы вместо грабежа устроили гулянку?

– Нет, – сказал Зверь. – Нельзя терять баланса. Решение было одно: крикнуть, чтоб все валили на пол. Тогда все поняли, что грабеж всамдельный.

Зверь спал всю дорогу от Тенста. Теперь он был бодр и свеж и болтал чепуху насчет площадки для длительной стоянки, и заправочной станции, и всех возможных мест вокруг аэропорта, где можно спрятаться.

– Сделаем точно, как сказал Тарн, – решил я. – Если он звонит в три часа ночи, то у него есть веские причины.

Мы были уже у карусели. Я проехал ее насквозь, свернул на первую дорогу вправо, к грузовым складам, и начал высматривать место, где встать. По старой привычке я, прежде чем затормозить, глянул в зеркало заднего вида.

На другой стороне карусели стоял и ждал чего‑то большой черный лимузин. Он стоял на обочине с погашенными фарами.

– Зверь! – сказал я. – Посмотри назад.

Он глянул в зеркало, а потом быстро обернулся.

– Они! – пророкотал его глубокий голос.

Это был большой черный «БМВ». И стоял он удобно, с обзором всех подъездов.

– Они нас увидят, если мы тут встанем, – сказал я.

И газанул дальше, к съезду на дорожку у грузовых складов.

Тут я свернул и ехал, пока нас не скрыл лес. Лихо развернулся прямо на дороге и покатил назад. Остановился так, чтобы не быть в поле зрения черного «БМВ».

– Садись за руль! – рявкнул я Зверю. – Я проберусь на опушку.