– А как насчет жестокостей и извращений, свидетелями которых мы здесь стали? – спросила Хессет. – Вы думаете, что ответственность за это тоже несет Калеста?

И вновь Таррант задумался.

– Не зная точно, какими именно эмоциями он питается, я не могу ответить на этот вопрос. Но интуиция подсказывает мне, что это не так. Ответственность лежит не на нем – или не на нем одном. Когда питается Йезу, это, как правило, оставляет достаточно однозначный след. Эмоциональный, если вам угодно. А здесь я такого не наблюдаю.

– А как насчет страданий? – предположила Хессет. – Что, если он питается человеческими страданиями? Разве этим не объяснилось бы все, нами увиденное?

– Боль и впрямь может оказаться одной из составляющих, – согласился Таррант. – Но одной только боли недостаточно. Жители протекторатов, конечно, испытывали страдания, но этого никак не скажешь об обитателях северных городов. За исключением нескольких испуганных детей, все в той стране настроены весьма благодушно. Нет, если здесь действует Йезу, то его печать должна лежать на всем.

– А как насчет деградации? – вставил Дэмьен. – Вы ведь в числе характерных признаков упомянули и ее.

– Да… но деградация затронула и ракхов. А Йезу не может питаться ракхами – да и любыми другими аборигенами – с какой же стати тратить силу на то, чтобы наводить порчу на них? Нет, должно иметься и что‑то другое. Возможно, нечто, обусловленное союзом Калесты с человеком.

– А вам известно наверняка о существовании подобного союза?

В глубинах глаз у Охотника проступило нечто странное и скорее зловещее.

– Мне кажется, это весьма вероятно, – заявил он. – А почему бы, собственно говоря, и нет? Йезу служил человеку в землях ракхов, почему бы ему не поступить точно так же и здесь? А со временем у человека, вступившего в подобный союз, не останется другого выбора, кроме как самому стать слугой демона, независимо от того, каковы были исходные условия союза.

К концу этой сентенции его голос звучал едва слышно, растворяясь в ночном молчании. На мгновение он закрыл глаза.

– Ни один человек, заключивший подобный союз, не сможет когда‑нибудь расторгнуть его, – мягко добавил он. – Человеку покажется, будто он освободился, но это обернется очередной иллюзией. Нет более надежного способа потерять душу, чем заключить союз с демоном Йезу.

Нечто в его тоне заставило волосы на затылке Дэмьена встать дыбом. Ему захотелось что‑нибудь сказать – не столько для того, чтобы задать вопрос, сколько чтобы переломить настроение, овладевшее Таррантом. Но в это время послышавшийся из‑за спины шорох напомнил ему о том, что в экспедиции теперь участвуют не трое, а четверо.

Он увидел, как стремительно стрельнули глаза Тарранта в сторону палатки, и буквально ощутил, с какой пристальностью всматривается тот в вышедшую на поляну девочку. Оставалось надеяться на то, что этого бесцеремонного догляда не заметит сама Йенсени.

– Я услышала голоса, – тихо сказала она. Ее темные глаза посмотрели на Тарранта и тут же шмыгнули в сторону. Как будто ей было страшно даже глядеть на него. – Вы сказали, что мы выедем, когда стемнеет, а ведь уже стемнело, вот я и решила…

– Все в порядке, – спокойно сказал Таррант. Голос его был подобен шелку – нежному, но холодному.