Закрыв глаза и раскрыв рот, она погрузилась в море этого голода, в горько‑сладостный экстаз умирания.

4

Удары. Ритмичные. Настойчивые. Они разрушили образы сновидения и вернули Дэмьена в реальность во всей полноте ее клаустрофобического восприятия. Замкнутое пространство каюты. Скрип палубы. И стук в дверь – слишком сильный, чтобы его можно было проигнорировать.

– Время вставать, преподобный! – И новый стук. В дверь или прямо в его голове? Сон проходил медленно. – Капитан говорит, чтобы я поднял вас, или мне здорово влетит, так что давайте вставайте! Пора за работу!

Тихо выругавшись, Дэмьен закутался в одеяло, превратив его в своеобразную тогу. Конечно, он мог бы открыть дверь и голым – это послужило бы хорошим уроком матросу, если тому, конечно, не наплевать, но на борту были – пусть и немногочисленные – пассажиры, и неизвестно, что бы подумали они, так что обычная деликатность взяла верх. Солнечный свет струился в иллюминатор, просачиваясь сквозь плотную занавеску. «Раннее утро», – предположил Дэмьен, хотя и сам не знал, почему: ни о положении солнца на небе, ни о яркости света он судить не мог. Он провел достаточно времени с Таррантом, чтобы даже сейчас, когда этот ублюдок ушел, сохранить привычку к ночному образу жизни. «С этим пора кончать, – подумал он, протирая глаза после сна. – Кончать – и как можно скорее».

– Заходите, – пробормотал он, отпирая дверь.

Первый боцман стоял на пороге. Руки его еще были сжаты в кулаки, которыми он только что барабанил в дверь.

– Доброе утро, преподобный.

Кулаки лениво разжались, словно боцман только что заметил, что дальнейшая необходимость барабанить отпала. Он был в форме – морской куртке грубой шерсти, от которой сильно попахивало нафталином. И в башмаках. Сегодня он обулся в башмаки. Дэмьен покачал головой, мысленно оценивая значение этого факта. Когда в последний раз он видел членов экипажа обутыми?

– Капитан приказал разбудить вас, как только мы будем полностью уверены, а похоже, что мы сейчас полностью уверены, так что пожалуйте на палубу.

– Уверены относительно чего?

– Насчет компании. – Нервная ухмылка продемонстрировала отсутствие двух передних зубов. – Мы заметили их уже полчаса назад, но капитан сказал, что сначала мы должны быть полностью уверены…

И внезапно все сложилось одно с другим. Форма, башмаки… «Форма выходная парадная» – так называет это капитан. Но в этой части побережья никаких портов нет и быть не может… А если так, то в чем дело?..

– Корабль? – спросил Дэмьен. И расслышал волнение в собственном голосе. Волнение и тревогу. – Или еще одна крепость? Так в чем дело?

– Паруса, и пар, и пушки по бортам. Корабль, преподобный, – в последнее мгновение уточнил боцман, как будто Дэмьен и сам не понял этого из предыдущего описания. – Приведите себя в порядок и, пожалуйста, поскорее в рубку. Капитан желает встретиться с вами немедленно. В рубке, – повторил он, резко мотнув головой вверх. – А мне пора.

Корабль.

Господи небесный… Враги, союзники, что еще за корабль?

Он кое‑как оделся – в помятые бриджи и в свежую, отложенную еще со вчерашнего вечера рубашку. Одеяние, конечно, так себе, но на данный момент и это сгодится. Вспомнив, что уже утро, он обулся в легкие мокасины, хотя уже давным‑давно перенял привычку матросов расхаживать по грубым доскам босиком.