Тут на корабле заскрипели лебедки – и это отвлекло священника от дальнейшего созерцания. Вокруг засуетились, убирая паруса, матросы. Судя по всему, Рошка получил сигнал с предложением встать на рейд, потому что, не дожидаясь, пока уберут последние паруса, в воду спустили тяжелые якоря. И тут же, словно в ответ на суету на борту «Золотой славы», от флагмана Тошиды к ним навстречу понеслась по волнам шлюпка.

Дэмьен поспешил к главному трапу, возле которого на палубе собрались судовые офицеры. Рася смотрела куда‑то вдаль – на здешние корабли, понял Дэмьен, подметив в ее взгляде восхищение и зависть. «Интересно, – подумал он, – способен ли хоть кто‑нибудь из мужчин вызвать у нее подобные чувства. Должно быть, нет», – решил он. Именно поэтому, заключил он, они и стали такими замечательными любовниками: сердца обоих были раз и навсегда отданы только их делам.

Трап покачнулся, раздался скрип; судя по звуку, на этот раз на борт «Золотой славы» поднимался один‑единственный человек. И оказалось, что это вовсе не Тошида и не один из его советников, а гвардеец – и мундир и осанка которого свидетельствовали о том, что он является как минимум штаб‑офицером. Тем не менее на палубу посланник взобрался несколько неуклюже, стараясь не выронить тяжелый свиток в одной из рук. Здесь он вытянулся во весь рост и обратился к гостям по всей форме:

– Его Превосходительство Тошида, лорд‑регент Мерсии, просит вас пожаловать к нам, в Пять Городов, Божьей милостью расцветшие на здешнем берегу. Он просит вас проявить выдержку и терпение, пока он не позаботится о благополучии вашего пребывания в нашей стране во всех деталях. Уже несколько веков мы не видели пришельцев с Запада – и уж подавно не прибывало экспедиции, подобной вашей, – и поэтому приготовления к вашему сходу на берег займут больше времени, нежели это было бы желательно усталым путешественникам. И за это он просит у вас прощения.

Мне поручено осведомиться, не пожелаете ли вы чего‑нибудь, что можно было бы доставить на борт, с тем чтобы сделать это ожидание более приятным. Мерсия стремится принять гостей по достоинству.

На мгновение наступила тишина. Членам экипажа и пассажирам потребовалось определенное время на то, чтобы переварить услышанное. В конце концов высказался капитан:

– Нам хотелось бы свежих фруктов.

– Ничего себе удовольствие, – вполголоса пробормотал кто‑то из пассажиров.

– И свежего мяса, – вклинился другой.

А стоящая рядом с ним женщина добавила:

– Только ни в коем случае не рыбу.

По рядам прокатился смешок.

– Мыла, – вмешалась Рася. – И масла для светильников.

Полузакрыв глаза, она припоминала, что именно кончилось или подошло к концу на корабле за последнюю пару недель. Кое‑кто из моряков высказал собственные пожелания, главным образом насчет съестного. И лишь один вспомнил о выпивке.

– Вот и все, – подвел черту боцман, вопросительно посмотрев при этом на капитана.

Рошка кивнул:

– И, разумеется, мы за все заплатим. Составьте, пожалуйста, счет и передайте его нам, едва мы высадимся на берег.

– Все присланное будет даром города, – возразил офицер. – Нам хочется как следует отпраздновать ваше прибытие – прибытие вопреки более чем непростым обстоятельствам. Его Превосходительство ничего иного не потерпит, – торопливо добавил он, чтобы предупредить возможные протесты капитана. – Пожалуйста, не надо настаивать.

Поморщившись, капитан решил не перечить, а затем отдал легкий поклон:

– Если такова ваша воля.

Дэмьен заподозрил, что вопреки напускному недовольству Рошка в глубине души обрадовался услышанному. И дело не в деньгах: подобный жест доброй воли служил добрым предзнаменованием.