– Симпатичная у тебя подружка, Миха!

    – Что? – непонимающе посмотрел на сержанта Портной.

    – Да не тушуйся, Миха, – усмехнулся сержант. – В зоне информационного поля некоторые особо яркие мысленные образы могут материализоваться. Не на все сто. До состояния эдаких полупризрачных субстанций, – Макарычев кивнул на Тарью. – Подружка твоя?

    – Не в том смысле… – Портной покосился на Тарью. На его взгляд, она вовсе не напоминала призрака. Выглядела, как живая женщина, которую, при желании, и потрогать можно было. – Ну, то есть мы не встречались…

    – Давай, давай, – ехидно улыбнулась Тарья. – Объясни ему, откуда я появилась.

    – Старая добрая знакомая, – нашел нужное, как ему казалось, определение Макарычев.

    – Ну, вроде того, – вынужден был согласиться Портной.

    – И никаких намеков на секс?

    Михаил снова посмотрел на Тарью. Да уж, сегодня она выглядела как никогда привлекательно.

    – Нет, – покачал он головой.

    Возможно, что и с досадой. А, может быть, с обидой.

    – А зря, – выбравшись из кустов, усмехнулся Стецук. – Деваха красивая.

    – Спасибо за комплимент, – улыбнулась Тарья.

    – Черт! – удивленно вытаращился Стецук. – Она и говорить умеет!

    – Что она сказала? – быстро спросил Макарычев.

    – «Спасибо за комплимент»… Так, кажется.

    – Я тоже это слышал.

    – Ну а я что говорю!

    – Мысленные образы, даже материализовавшись, не могут разговаривать.

    – А я могу, – Тарья убрала за ухо упавший на щеку черный, как вселенский мрак, локон.

    – Она может, – подтвердил Портной.

    Внезапно Тарья переместилась так, что лицо ее оказалось вровень с лицом Портного. Глаза в глаза. Если смотреть долго, то можно провалиться в чужой зрачок.

    – Оглянись! – взмахнула рукой Тарья.

    Портной обернулся.

    Девочка, которая прежде спокойно шла рядом с Муратовым, держа бойца за руку, непонятно с чего вдруг начала артачиться. Она упиралась голыми пятками в землю, приседала, пыталась вырвать ладонь из руки Муратова. Но при этом, как и прежде, не издавала ни звука. Портному не было видно ее лица, но он был почти уверен, что на нем все то же отрешенно-бесстрастное выражение. Наверное, потому что лицо Муратова, который видел перед собой глаза девочки, было испуганным. Это был не панический страх, способный заставить человека потерять голову и начать совершать глупости, а страх, произрастающий из растерянности и непонимания, когда не знаешь, что делать, и безумно, до дрожи в коленках боишься совершить неверный шаг.

    – Муратов, что там у тебя? – крикнул Макарычев.

    – Не знаю, господин сержант!.. Она не хочет идти!

    – Конечно, – тихо, так, что услышал ее на этот раз один лишь Портной, произнесла Тарья. – Они подошли к границе генерируемого башней информационного поля.