Митя моргнул.

— Ну, ты просто не в теме. — Йоко досадливо дернула плечиком. — Синхрон — это когда все платформы солнечных батарей поворачиваются вместе. Тогда они не затеняют друг друга, и выработка энергии максимальна. Эта солнечная ферма полностью покрывает потребности всего дома и еще отдает излишки в общегородскую сеть.

— За деньги? — поинтересовался Митя.

— Нет, блин, за так, — рассмеялась Йоко и посмотрела на часы. — Папа где-то здесь, у него плановый осмотр фермы. Он умный, он нам поможет с этим. — Она кивнула на планшет. — Сколько там уже?

— Осталось меньше восьмидесяти минут, — ответил Митя.

— Папа! — закричала Йоко и пошла между «ножек» «подсолнухов». — Па-а-ап! Ты где?

В ответ раздалось ровное и мощное гудение сотен энергонакопителей.

— Па-а-ап! Ты тут? — снова крикнула Йоко.

— Эй, кто там? — донесся откуда-то слева мужской голос.

Митя обрадовался, а Йоко — нет. Она даже присела и жестом показала Мите — пригнись.

— Что случилось? — не понял он.

— Это Хорошилов, папин напарник. Значит, они поменялись, — прошептала Йоко. — Надо сматываться. Если он нас тут засечет, мне влетит. Тут посторонним на самом деле нельзя. Давай, быстро, быстро!

Митя вспомнил о скоростном лифте, представил, каким будет спуск, и опять поежился. Ожидания его не оправдались. Точнее, оправдались, но не полностью. Вначале серебристая капсула лифта действительно ухнула вниз с такой скоростью, что у Мити сердце подкатило к горлу и затукало там, словно бы просясь наружу.

Но внезапно лифт встал, причем так неожиданно, что не только Митя, но и опытная Йоко повалилась на пол и ойкнула, ударившись локтем.

— Все, — почему-то шепотом спросил Митя, поднимаясь. — Застряли?

— Это временный сбой, — тоже шепотом объяснила девочка. — Система отключила питание из-за перегрузки. Раньше были специальные предохранители, они перегорали, и электричество пропадало. А теперь за всем Исайя Иннокентьевич следит. Он лифт вырубил.

— Надолго? — удержавшись от желания спросить, кто такой Исайя Иннокентьевич, поинтересовался Митя.

— Не, минут пять, и поедем. — Даже в темноте было понятно, что Йоко беспечно махнула рукой. — Исайя Иннокентьевич энергопотоки перераспределит — и всех делов.

Однако в этот раз Йоко ошиблась. Ни через пять, ни через пятнадцать минут лифт с места не тронулся. Митя прямо физически чувствовал, как уходит время, как тает шанс добраться до знающих, компетентных, как любит говорить отец, людей — и спасти Москву.

И когда лифт наконец осветился и, щелкнув, начал опускаться, ускоряясь с каждой секундой, Митя твердо решил: все, теперь только в полицию. Не важно, что будет с ним, но могут пострадать миллионы ни в чем не повинных горожан. Нужно найти ближайшее отделение — и сдаться…

Огромный город жил своей жизнью — разноцветные огни залили улицы и площади, вспыхнуло в небе зарево рекламных лазерных прожекторов, загорелся свет в окнах тысяч домов. Люди спешили домой, к семьям, к уюту и теплу того, что раньше называлось домашним очагом. И никому не было дела до Мити и Йоко, ругавшихся на узком тротуаре, идущем вдоль линии электробуса под опорами прозрачной трубы метро.

— Я все равно пойду в полицию! — кричал Митя. — Ты меня не остановишь! Мне надо было сразу идти, без твоего дурацкого синхрона…

— Дурак! — Йоко сжала кулаки.